– Почему же? У нас полно светских мероприятий, – возразил Сергей.
– О да! Открытия галерей, на которые не приходит никто, кроме журналистов газеты «Мир живописи». Они предпочитают носить толстые свитера и белые носки под черные туфли!
– Театры...
– В них все давно уже ходят в джинсах! С биноклем и чипсами.
– Рестораны?
– В черном платье там сидят разве что вдовы, туристы из Эмиратов и выпускницы, причем последние раз в году! Всем остальным лучше надеть джинсы и какую-нибудь майку из прошлогодней коллекции Dolce&Gabbana.
– Пожалуй, ты права, – улыбнулся Сергей и задумался. – А ведь я так люблю женщин в красивых черных платьях. Я подумаю, что можно сделать.
Через несколько дней мне пришла эсэмэска: «Мы идем в оперу. Надень свое любимое платье».
После незабываемого вечера, когда в окружении прекрасных дам и не менее прекрасных кавалеров мы слушали Анну Нетребко и целовались в антракте, практически ни одно наше свидание не обходилось без маленького черного платья. Я поняла, что дело было не в месте и не в городе, просто раньше у меня не было спутника, рядом с которым я чувствовала бы себя хорошо в вечернем платье и на высоких каблуках.
И все-таки что-то шло не так. Что-то необъяснимое было в этом сдержанном, очень сдержанном молодом человеке, закрытом на глухой амбарный замок от посторонних взглядов и вопросов. Сначала я, ослепленная общим великолепием происходящего, даже не обращала на происходящее особого внимания, но вскоре поняла – мы были вместе и в то же время каждый сам по себе. Казалось, Сергей забывал обо мне, стоило мне закрыть дверь его «Jaguar». Или его «Bentley». Или еще одной из его разных, одинаково новых машин, на которых он приезжал сам или с молчаливым водителем; казалось, он и не собирался увлекаться мной и ни на секунду не подумал о том, чтобы впустить меня в свою настоящую жизнь, ту, где он надевал тапочки, снимая свои дорогие английские туфли.
Об этой жизни мне ничего не было известно, я никогда не спрашивала его, где он живет, чем зарабатывает на жизнь. Из нашего романа – а теперь я была уверена, что у нас роман, – была искусственно извлечена практическая составляющая он удалил ее, как косточку из манго или как пулю из раны; теперь ничто больше не придавало свиданиям тяжести серьезных отношений, и в этом была особая прелесть. Особая прелесть особенного мужчины, который пугал меня своим холодным, непроницаемым взглядом, и однажды я поняла, кого он мне напоминает.
– Доктор Лектор! – прошептала я. – Он похож на доктора Лектора!
– Ммм... ну я тоже не вегетарианка, – пробормотала Катя, – но маньяк-каннибал...