Он до сих пор не утратил этой способности: закрыть глаза и ясно увидеть ее перед собой. Правда, в последнее время то мочка уха, то ресницы, то контуры волос стали покрываться белыми пятнами. Пока это не мешало ее восприятию в целом, но уже закрадывался страх, что время хочет ее украсть у него и мало-помалу обгладывает, разъедает эти картинки у него в голове.
— Я по тебе скучаю, — сказал он вслух и отправился на бак.
Хотя здесь было тепло и ясно, в воде просматривалось что-то темное, тронутое ржавчиной, что-то зловеще серело, намекая на придонные буйные заросли.
Чак отхлебнул из фляжки и повернул лицо с вопросительно вздернутой бровью в сторону приближающегося напарника. Тедди отрицательно покачал головой, и Чак сунул фляжку обратно в карман пиджака, запахнул полы плаща и посмотрел на море.
— Ты как? — спросил он. — Малость сбледнул.
Тедди пожал плечами:
— Я в порядке.
— Уверен?
Тедди кивнул:
— Еще не обвык.
Они молча постояли, вокруг них покачивались волны, и отдельные темные сегменты казались гладкими, как бархат.
— Знаешь, когда-то там был лагерь для военнопленных, — сказал Тедди.
— На острове? — уточнил Чак.
Тедди кивнул:
— В Гражданскую. Там возвели форт, построили казармы.
— А как они его используют сейчас?
Тедди пожал плечами:
— Понятия не имею. Тут были форты на разных островах. Во время войны артиллеристы пристреливали по ним орудия. Так что не многие уцелели.
— А больница?
— Насколько я понимаю, она помещается в бывших казармах.
— Вроде как возвращение в учебку? — сказал Чак.
— Лучше не надо. — Тедди, опираясь на поручень, повернул к нему лицо. — Расскажи про себя.
Чак улыбнулся. Он был коренастее и приземистее своего напарника, где-то сто семьдесят пять, вьющиеся черные волосы, оливковая кожа, изящные маленькие руки, которые как-то не вязались с его фактурой, как будто он одолжил их на время, пока из мастерской не пришлют настоящие. На левой щеке у него был косой шрам, который он сейчас потыкал перстом.
— Я всегда начинаю со шрама, — сказал он. — Все рано или поздно спрашивают.
— Ну и?
— Это не война, — продолжал он. — Моя подружка говорит: «Скажи, война, — и закрой тему», но… — Он передернул плечами. — На самом деле, игра в войну. Мальчишки. В лесу палили друг в друга из рогаток. Приятель стрельнул в меня и не попал, значит, я в порядке, правильно? — Тут он помотал головой. — Камень попал в ствол, и отлетевший кусок коры полоснул по щеке. Отсюда шрам.
— Войнушка, значит.
— Вот-вот.
— Ты сюда перевелся из Орегона?
— Из Сиэтла. На той неделе.
Тедди ждал пояснения, но оно не последовало.