Во второй раз мы с Мхэр встретились год назад, как раз перед тем, как они тихо поженились. Я догадывалась, что раньше Мхэр была замужем и потеряла мужа. Это отцу пришлось разводиться с Шейлой по новым законам. В то время с ней было трудно разговаривать.
— Если он считает, что может избежать ответственности, — говорила она, и я могла вновь видеть, как надутые красные губки знакомо сжимаются от обиды.
— Отец никогда так не поступал, — пыталась я сгладить ситуацию. — А у тебя есть Лэрри.
Лэрри был новейшим из ее поклонников — все они имели привычку называть себя «дядями».
— О, боже! Он скоро будет здесь. Только взгляни на мою прическу, — запричитала она — ее мысли порхали, как бабочки.
— …и вы можете пить воду, — закончил гид с триумфом, что вернуло меня к трясущимся рядом пассажирам, скачущим теням, к набитой вещами дорожной сумке у моих ног — и двум неделям впереди.
Приглашение было явно идеей Мхэр, так как я раньше не бывала за границей. Когда я была маленькой, у нас никогда не было денег. Отцу приходилось путешествовать по работе, возвращаясь к тому, что никак не было любовным гнездышком. Затем, позже, Шейла стала относиться к нему пренебрежительно и высокомерно, и замаячила неизбежность развода.
Полагаю, мне надо было уехать из дома давным-давно, например, работать за границей. Моя душа желала этого. В воображении я рисовала себя секретарем ЮНЕСКО — этаким тружеником в странах третьего мира. В действительности у меня была временная работа, вот уже три года после окончания колледжа. Это позволяло мне иногда брать отпуск и проводить время с отцом — хотя когда ты «временный», ты никуда не принадлежишь.
Но все должно быть хорошо! Я вылезу из кожи вон, чтобы показать Мхэр, как мне хочется счастья для нее и отца, как благодарна я за то, что смогла разделить его с ними, пусть даже недолго. У нее, должно быть, несколько иное отношение ко мне, даже если этот отдых — ее затея. Я догадывалась, что она получала компенсацию за мужа, который погиб в аварии на рабочем месте.
— Твой отец всегда выйдет сухим из воды, — однажды заметила Шейла.
Неправда. Отцу приходилось довольно трудно. Пошлю ей красивую открытку, решила я, а когда вернусь домой, отвечу ей взаимным обвинением. Беда в том, что мне было жаль Шейлу, и она любила меня, хоть и относилась высокомерно. Между нами царили отношения любви-ненависти. Нет, сейчас забудь об этом, ты же на отдыхе.
Худощавая фигура со знакомой копной рыжеватых волос осторожно пробиралась ко мне.
— Здравствуй, дорогая, — сказал отец, прижимая меня к себе. — Ну вот, все в порядке, ты же прилетела.