— Он много помнит о ней? — вновь она не ответила на мой вопрос.
И вновь я покачала головой:
— Я хочу, чтобы он вспомнил. Нельзя выбросить из головы плохие воспоминания, это как гноящаяся ранка. Вот почему я так много жду от этого отпуска. Хочу, чтобы у него остались приятные воспоминания о Шангри-Ла прежде, чем его продадут.
— Но вы ведь не сразу его продадите? — Вопрос показался несоразмерно важным.
— Нет, поверенный говорит, что весна — самое благоприятное время.
Казалось, ответ удовлетворил Марион. «И что это ее так заботит», — удивилась я.
— Расскажите мне, каким вы помните Рикки — настаивала я.
— Он был очень спокойным.
— И заикался, так?
— Нет, — непроизвольно выскочило у Марион.
— Но ведь он заикался, когда вернулся во Францию.
— Я же сказала, что не часто его видела.
Что же произошло, что превратило застенчивого малыша в настороженного, нервного ребенка, чьи черные глаза смотрели на меня с фотографии в Варе?
— Страшно вот так потерять родителей, правда? — Я сама же преподнесла Марион выход из ситуации и теперь была готова убить себя.
— Да, очень приятная пара. Мы встречались всего лишь раз. Со стороны Стивена очень мало родственников, и все довольно разбросаны по стране. Очевидно, они ехали с севера к себе домой, где-то в центральных графствах, — Марион с явной радостью пустилась в рассказ. — Он много путешествовал, и мать Рикки поехала ему навстречу, чтобы провести день вместе. Мальчик был в это время в школе, и встретил его сосед, а не мама.
Я могла себе представить тот горестный момент: маленький мальчик в недоумении ждет у школьных ворот. Бедный Рикки, стоящий у обрыва — но чего?
Марион уже подхватила сумочку:
— Нет, нет, позволь мне оплатить счет. Боже мой, совсем немного! И вы мне позвоните и скажете, сможете ли оба к нам приехать, хорошо? — Затем мы улыбнулись друг другу, и я смотрела, как Марион удалялась довольно неуклюжей походкой. Она не рассказала мне ничего о Рикки, но мы стали несколько ближе, так мне показалось.
Рикки! Взглянув на часы, я повернулась и пошла к машине.
Я тут же поймала Рикки. «Все улажено. Рейс 239. Прилечу в четыре часа. Сможешь встретить меня? Хорошо. Закажи ужин в том отеле, где мы останавливались, и зарегистрируй место на ночь! Пригласи этих двоюродных придти туда. Так будет естественней. На следующий день мне надо обратно».
Он говорил кратко, по-деловому. И я любила его за это. Я всегда его, правда, любила.
— Пока, — сказала я. — Увидимся.
Я положила трубку. Да, отель — прекрасная идея. Мне хотелось провести первую брачную ночь в двуспальной кровати тети Эмминого коттеджа. В моем первом доме. Рикки же мыслил практично. Все мужчины таковы!