Они ушли. Я повернулась к Рикки, еще ощущая тепло поцелуя Марион на щеке.
— Пойдем, посмотрим, каковы спальни «Ройал» по сравнению с маленьким отелем, — сказала я. — Интересно, есть ли там цветной телевизор и все для приготовления чая.
Рикки смотрел на меня трезво и испытующе.
— Я действительно чувствую себя хорошо, — заверила я его. — Извини, что все так получилось, но я не могла с собой справиться.
Он не улыбнулся и не подбодрил меня. В глазах его было что-то холодное, и это озадачило меня.
Комната была великолепна.
— Смотри, Рикки, даже персональная зубная щетка, — я исследовала все, как ребенок. — Выпьем в последний раз?
— Я не буду. Я иду спать, — сказал он резко. — Завтра мне рано ехать.
В чем дело? Значит, ему придется возвращаться, но ведь в аэропорт повезу его я! Может, все это теперь кажется пустой тратой времени, и он вдобавок устал и раздражен.
Я забралась в постель первой.
— Извини, что я вытащила тебя сюда, Рик, — сказала я, хотя в действительности я не понимала, почему надо было извиняться. Я похлопала рукой по одеялу: — Иди сюда. Давай оценим, стоит ли это наших денежек. Здесь так мягко!
Он лег, и я уютно устроилась рядом с ним.
— Знаешь, это все из-за Джона, поверенного, это он сказал, что тебе было лучше приехать.
— Ну-ну, я понимаю, — я почувствовала, что хотя Рикки и лежал рядом со мной и не двигался, но внутренне он отвернулся от меня. И пусть, если он так легко раздражается из-за того, что ему кажется пустой поездкой, то я-то почему должна переживать? Утром все встанет на свои места. Я старалась рассуждать философски, но лежала с открытыми глазами, совершенно несчастная, еще долго после того, как дыхание Рикки стало ровным. Он был здесь, рядом со мной, мой любовник, который скоро станет моим мужем. Я носила его ребенка. Завтра мы опять будем на сотни миль вдали друг от друга. Мне так хотелось уснуть в его объятиях. Но почему же ему этого не хотелось?
Скандал все-таки разразился, когда на следующий день мы подъезжали к аэропорту. Я пошутила насчет чего-то. Он не ответил. Скрытая в глубине души обида все еще была свежа (так грубо Рикки приказал мне убрать белье, а я до сих пор ничего не выяснила!), и теперь его холодность заставляла меня задуматься.
— Кажется, я узнаю о тебе то, о чем раньше не подозревала? Я не знала, что ты — человек настроения.
— Кажется, мы оба узнаем кое-что друг о друге, — сказал он сухо.
— Интересно, что ты под этим подразумеваешь? — потребовала я объяснения.
— Этот Джон. Как хорошо вы успели с ним сойтись?
— Поверенный?! — пораженная, я повернулась к нему.