«Моя дражайшая Эмми!
Я получил твое письмо обычным путем и прочитал его в мастерской, выкроив несколько минут от работы, чтобы мысленно побыть с тобой. Я почти готов к выставке. Это будет грандиозное событие, и я возлагаю на нее большие надежды».
Миниатюра! Я вновь взглянула на нее. Это он нарисовал ее! Любовником тети Эммы был художник. Как романтично. Я перевернула письмо, но подпись была такова: «Тебе — вся моя любовь. Только твой Б.»
Я вновь перевернула страницу. Мой мозг хватался за любой намек, любую возможность. «Я получил твое письмо обычным путем». Они должны были скрывать свою любовь. Его карьера была важна. Что же было не так с тетей Эммой? Читаю дальше!
«Спасибо за сообщение, что Фиона будет в городе, я найду ее, если смогу, и дам ей денег. Она, как и ее мать, расточительная маленькая кокетка. Если бы ко мне пришла удача, вы обе зажили бы, как герцогини».
Фиона! Племянница, девушка, которая посещала тетю Эмму! Она вовсе не племянница, а ее дочь от этого художника. Что же потом с ней произошло? Как случилось, что Марион не знала об этом? О, мне так много надо рассказать Марион, спросить ее, когда она приедет.
«Элис планирует навестить своего брата в Перте. Надеюсь, я смогу сбежать в мой «Райский уголок» и к тебе на день или два. Ты должна взять выходной. Нам стоит быть осмотрительнее. Мне необходимо покровительство лорда Р.»
А затем: «Шлю мою любовь. Б.»
Я вновь внимательно перечитала письмо, и романтический образ страдающего от безнадежной любви художника немного поблек. Может, он и страдал от несчастной любви, но и не хотел упустить главный шанс; маска респектабельности и все, что с этим связано, было для него важнее, чем его подружка, запрятанная где-то на юго-западе страны.
«Ты должна взять выходной». Итак, бедная тетя Эмма трудилась в поте лица здесь, в унылом старом магазинчике, и держала чистой двуспальную кровать в Шангри-Ла, поджидая Его милость, пока он порхал, претендуя на высокое искусство, в Лондоне. Мужчины! Что она нашла в нем? Конечно, все было очень давно, я осознавала это, и он, видимо, делал попытки поддерживать свою любовницу и ее дочь. Вероятно, ему пришла в голову идея названия «Шангри-Ла» — «Райский уголок». Элис, по всему видно, его жена. Была ли она сущим чудовищем, или же ее обманывали, как тетю Эмму?
Я взяла еще одно письмо, датированное, как и предыдущее, только «понедельник» или «четверг», а в конце только буква «Б.» Он был довольно осторожным человеком. Все письма шли по порядку, потому что вот в этом говорится о выставке и о восхищении лорда Р. «моей работой».