— Спасибо большое, — сказал я.
— Пожалуйста.
Он принялся готовить компьютер ко сну, а я унес кассеты, упаковал их в мягкий конверт и отправил в Кембридж, надписав на каждой стороне, заполненной программами: «Начало здесь».
Поскольку вечером было родительское собрание, я сходил в паб, съел пирог со свининой и выпил пива, потом проверил тетради, сидя в учительской, а с восьми до десяти в составе всего педагогического коллектива (не явившихся на подобные мероприятия карали довольно сурово) поубеждал родителей всех четвертых классов, что их юные чудовища успевают вполне прилично. Родителя Поля Аркади, того, что был с яблоком на голове, спросили, выйдет ли из их сына ученый-исследователь. Я уклончиво ответил, что он со своим умом и способностями далеко пойдет, на что мне было сказано: «Он очень любит ваши уроки». Это было приятным разнообразием после другого папаши, который воинственно заявил мне, что его сын на моих уроках только даром тратит время.
Успокаивать, соглашаться, советовать, улыбаться; и, в первую очередь, показать родителям, что их ребенок тебе не безразличен. Наверно, такие собрания — хорошее дело; но после долгого рабочего дня они ужасно изматывают.
Я приехал домой с твердым намерением немедленно плюхнуться в кровать, но дом встретил меня отчаянным трезвоном телефона.
— Где ты был? — раздраженно вопросила Сара.
— На родительском собрании.
— А я звонила-звонила… И вчера тоже.
— Извини.
Но она осталась неумолима:
— Ты не забываешь поливать мои цветы?
«О, черт!» — подумал я.
— Извини, забыл.
— Ты такой небрежный!
— Да. Прости, пожалуйста.
— Полей их сейчас. На завтра не откладывай!
— Как Донна? — спросил я из вежливости.
— В депрессии, — коротко и резко ответила Сара. — Постарайся не забыть про традесканцию в третьей спальне.
Я положил трубку и подумал, что решительно не желаю, чтобы она возвращалась. Это была неприятная угнетающая мысль. Ведь когда-то я ее так любил! Я был готов умереть за нее на самом деле! Я впервые всерьез подумал о разводе и не испытал ни сожаления, ни чувства вины, а одно лишь облегчение.
В восемь утра, когда я варил себе кофе и жарил тосты, снова зазвонил телефон. На этот раз это была полиция. Голос с лондонским произношением, очень вежливый.
— Сэр, у вас была какая-то теория относительно Криса Норвуда.
— Ну, это, собственно, не теория. Это… как бы совпадение. — У меня было время подготовить свою речь заранее и выделить то, что необходимо сообщить. — Кристофер Норвуд поручил моему другу, Питеру Кейтли, написать компьютерные программы. Питер Кейтли написал их и записал на магнитофонные кассеты, которые отдал мне. В прошлую субботу ко мне явились двое людей с пистолетом и потребовали кассеты. Они угрожали прострелить мой телевизор и лодыжки, если я их не отдам. Вам это ничего не напоминает?