— Я отправил копии, — сказал я, указывая на пакет у него в руке. — Это копии.
— Копии? — Анджело на миг призадумался.
Потом с подозрением спросил:
— А почему ты отправил копии?
— Потому что оригиналы принадлежат миссис О'Рорке. Они не мои, и отдать их вам я не мог. Но я не хотел, чтобы вы с вашим приятелем снова заявились ко мне и принялись размахивать оружием, поэтому копии я послал вам. Я не предполагал, что увижу вас еще раз. Я просто хотел от вас избавиться. Я не знал, что вы — сын мистера Гилберта.
— Оружием? — резко переспросил Гилберт. — Каким оружием?!
— Пистолетом.
— Анджело! — теперь в голосе Гилберта явственно звучал гнев. — Я запретил тебе — запретил, слышишь! — брать с собой этот пистолет. Я тебя посылал попросить эти кассеты. По-про-сить! Или купить.
— Пригрозить дешевле, — ответил Анджело. — И я больше не ребенок. В гробу я видал твои запреты.
Они уставились друг на друга, не скрывая взаимной ненависти.
— Пистолет — для самозащиты, — подчеркнуто произнес Гилберт. — И он принадлежит мне. Не смей угрожать им людям! И вообще не смей выносить его из дома. Не забывай, ты все еще живешь за мой счет, и, пока ты работаешь на меня и живешь в этом доме, ты должен делать то, что я говорю. Забудь об этой пушке, понял?
«Господи Иисусе! — подумал я. — Он еще не знает про Криса Норвуда!»
— Ты сам научил меня стрелять! — вызывающе сказал Анджело.
— Это же было для развлечения! — ответил Гилберт, не подозревая, что его сын предпочитает развлекаться охотой на живых людей.
Я прервал конфликт отцов и детей и сказал Гилберту:
— Ну вот, кассеты у вас. Так вы заплатите миссис О'Рорке?
— Папаша, не дури! — вмешался Анджело.
Я не обратил на него внимания. Я обращался к его отцу:
— Вы уже готовы были проявить щедрость. Так проявите же ее!
На самом деле я на это не рассчитывал. Я просто хотел его отвлечь, заставить думать о чем-то обыденном, чтобы не дать ему задуматься.
— Не слушай его! — сказал Анджело. — Он же лох!
На лице Гилберта отразились слова его сына. Он смерил меня взглядом с тем же видом внутреннего превосходства, уверенности, что все вокруг дураки, кроме него.
«Ну, — подумал я, — если Гилберт так считает, неудивительно, что Анджело вырос таким же, как он. Папочкин пример». В школе я часто узнавал отца по поведению сына.
Я пожал плечами. Я дал им понять, что побежден и что сила на их стороне. Больше всего мне хотелось выбраться из дома, прежде чем они сопоставят все, что им известно, и поймут, что я представляю собой живую, реальную угрозу свободе Анджело. Я не знал, захочет ли Гилберт помешать своему сыну, если Анджело пожелает убить меня, — и сможет ли он ему помешать. А за домом простираются тихие сады Уэлин-Гарден-Сити…