Сокрушенный несчастьем, Абдула бредет вдоль берега Евфрата. Он видит святого человека — дервиша, подает ему знак, и тот чтением молитвы с трудом заставляет язык покинуть тело Абдулы. В результате борьбы с языком Абдула падает в реку. На него набрасываются хищные рыбы, откусывают ему руки и ноги, но его успевает спасти из воды дервиш. Наконец раны Абдулы зажили, он окреп. Слуга врача относит его на базар. День за днем Абдула сидит у стены богатейшего базара в Басре. Губы его постоянно шевелятся, перед его пустыми глазами проплывают все сокровища мира. Со временем он становится местной достопримечательностью. Даже калиф прослышал об Абдуле. Он приказал выгравировать на медной табличке надпись, объясняющую ничтожность положения этого человека, недвижимо сидящего у стены базара и знойным летом, и дождливой зимой. Так над головой Абдулы появилось предостережение всем, кто — кроме как не по милости Божьей — захочет овладеть незаслуженным состоянием:
«Вот человек, который получил от джиннов больше знаний, чем он в состоянии вымолвить, и больше богатства, чем он в состоянии исчислить».
Очевидно, можно не гадать, что именно бормотал Абдула вывихнутым, запавшим ртом. Какими числами он пытался исчислить все богатства мира. Мы это уже слышали в 17-м нумере, в переводе с языка Трагедии.
Так что вот верный ключ — эпиграф к любой стезе:
— Атанде!
Буква и слово как мертвое и живое
Верую полной верой, что Творец (благословенно Имя Его) един, что нет единства, подобного (единству) Его — ни в каком отношении, и что Он Один Бог наш — был, есть и будет.
Рабейну Моше бен-Маймон (Рамбам), второй догмат веры
1
Понятно, что Вселенная есть Книга; что все способы познания сводятся к одному — к чтению; и что первым это сформулировал вовсе не Борхес, а раби Шимон бен Йохай.
Борхес также указывал, что все сюжеты познания описываются системой из четырех координат, — то есть всего существует четыре сюжета: Троя — Улисс — Ясон — Один.
Что очень похоже на правду. Но правда здесь, как и везде, не вся.
2
Данная система координат сюжетного пространства неполна потому, что в нее не входит история о големе. Хотя история эта сейчас приобрела статус общего места. Она — о машине.
В традиции еврейского фольклора голем — это идол, наделенный жизнью. Термин «голем» встречается в Писании, в Книге Псалмов (Сефер Теhилим 139:16) и в Талмудической литературе, где он используется для обозначения эмбрионической, несовершенной субстанции. При этом «голем» (в 139-м псалме — «бесформенный зародыш» — пер. Меира Левинова по комментарию р. Йшаягу из Трани) носит уничижительный смысловой оттенок, как в слове «недоносок».