— Угу, мой тоже ржал, — кивнул Шершень. — Говорит: неужели все легенды такая же брехня? Кстати, зря ржет. Все-таки Шадридаг им настучал промеж ушей, а не они — ему!
Четвертый из компании, Красавчик, сидел на краешке бревна, не встревал в разговор и думал о том, каково это — носить в теле вторую душу. «Соседа», как говорят его друзья.
Привыкли. Шутят. А как страшно все начиналось!
Разве забудешь, как они, четверо бродяг, кружили по силуранскому лесу… как стая крылатых чудовищ гнала их, словно скот на бойню, напролом сквозь чащу — туда, где травы и кусты сомкнулись над развалинами Кровавой крепости…
Разве забудешь уцелевший посреди развалин каменный круг, покрытый чародейными знаками, — ни травинка, ни куст не посмели его коснуться. Как же страшен был стоявший над этим кругом световой столб, в котором сменяли друг друга призрачные фигуры!..
Пятьсот лет, даже подумать жутко! Пятьсот лет торчать посреди леса на руинах, браниться меж собой, попрекать друг друга былыми ошибками, строить планы мести всему человечеству, раз уж давние враги сошли на костер и ускользнули в Бездну…
Как же воспрянули призрачные маги, когда остатки былых чар подсказали им, где добыть могущественный талисман, поделенный некогда на три части. Эти осколки вернули бы им жизнь и власть… но как их отыщешь, если прикован к тюрьме — световому потоку?
Как? Да очень просто. В человеческом теле.
Красавчик не сумел бы связно рассказать о том, что сейчас чувствовал. Он был красноречив только с деревенскими бабенками, этот бродячий прохиндей с напевным голосом. Но помнить… о да, Красавчик помнил каждый миг страшной ночи, когда он и его друзья лежали ниц на черных плитах, а сияющие над ними призраки спорили: кому отправиться на поиски талисмана.
Торчать в плену надоело всем — но в путь все же отправились только трое.
Ураган, воин и маг, один из основателей фехтовального искусства карраджу, оставил световой луч и вселился в тело Шершня, признанного главаря маленькой шайки.
Фолиант, старикашка вредный и въедливый, но весьма многоученый и хитроумный, заставил душу Недомерка потесниться в долговязом теле.
Своенравная и прекрасная Орхидея с брезгливой неохотой проникла в лихую, отчаянную старуху Лейтису. (По воле колдуньи Лейтиса при этом помолодела, чем была весьма довольна.)
Сам Красавчик, хвала богам, остался без непрошеного гостя. Вот и славно. Даже думать мерзко, что в твоем теле живет кто-то другой. Видит твоими глазами, ловит запахи твоим носом, звуки — твоими ушами. Может говорить твоим голосом, приказывать твоим рукам…