Выглянув в окно, она уткнулась взглядом в серый мокрый асфальт. Ранняя весна больше походила на позднюю осень. Деревья стояли скукожившись, печально опустив еще не успевшие до конца распуститься листики. Травка, еще вчера такая яркая и радостная, сегодня приобрела какие-то серые оттенки, понуро склонившись к земле. На небе не было ни одного просвета, и дождь лил непрекращающимся потоком.
— Надо Коленьке позвонить, — встрепенулась девушка, и лицо ее тут же окрасилось здоровым румянцем. Но только она схватила трубку мобильного, раздался мамин недовольный голос:
— В этом доме есть кто живой?
— Уже бегу, — прокричала Ира и заспешила в мамину комнату.
Марина Юрьевна расположилась на супружеском ложе с видом императрицы, восседавшей на троне, такая же неприступная и недосягаемая.
— Доброе утро, мама. Тебе что-нибудь принести? — робко обратилась к ней дочь.
В ответ последовала тишина. Ирина даже не удостоилась материнского взгляда.
— Мама, давай ты не будешь дуться. Ничего плохого я не сделала и тебе не за что на меня сердиться.
Ира присела на краешек кровати и попыталась заглянуть в лицо женщине, но та старательно отворачивалась к окну.
— Пожалуйста, посмотри на меня и скажи, наконец, чего ты добиваешься.
В ответ Марина Юрьевна громко всхлипнула и повернула к дочери страдальческое лицо, по которому одиноко скатывалась скудная слеза. Но этого было достаточно для того, чтобы Ирина почувствовала себя последней негодяйкой, которая довела родную мать до сердечного приступа и продолжает гнуть свою линию.
— Мамочка, любимая моя, не надо плакать, прошу тебя, — голос девушки задрожал, она еле сдерживала наворачивающиеся на глаза слезы. — Я все сделаю так, как хочешь ты. Обещаю. Только больше не плачь.
— Тогда оставь меня, — распорядилась Марина Юрьевны и царственным жестом указала дочери на дверь.
Ира послушно поплелась в коридор. Там она встретила отца, только что вышедшего из ванной.
— Доброе утро, доча, — весело заговорил он. — Как спалось, что снилось?
На этот раз Ирина не смогла сдержать слез и, поддавшись эмоциям, рассказала отцу о том, как встретила ее сегодня мама.
— Так, — задумчиво протянул Василий Геннадьевич. — Иди, Ириш, умойся да чайку попей, а я пока с нашей мадам поговорю.
— Хорошо, — в последний раз всхлипнула девушка и послушно направилась в ванную.
За двадцать пять лет совместной жизни Василий Геннадьевич хорошо изучил свою жену. Он всегда был уверен, что в ней умерла великая актриса. Огромный, фееричный талант потеряло человечество. Марина играла всегда и везде. Когда она была юной девушкой, такие трагедии ему разыгрывала! Драма — это ее любимый жанр, комедии давались ей тяжелее, но тоже неплохо. Своей игрой Марина могла обмануть любого, но только не его. Все ее ужимки и уловки он знал слишком хорошо. Конечно, иногда жена заигрывалась и пыталась запудрить ему мозги, но наткнувшись на его холодный насмешливый взгляд, тут же возвращалась со сцены в реальную жизнь.