— Конэ… — задумчиво повторила Мехит. — Если честно, я не помню, кто это.
Алабане посмотрела на свою госпожу с некоторым удивлением. Казалось, она недоумевает, как это знатная египтянка может не знать такой простой вещи.
— Это один богатый господин, — заговорщицким шепотом сообщила она. Ее не-мигающие темные глаза были широко раскрыты, на миг в них замер испуг.
— Кажется, я вспоминаю его, — удовлетворенно кивнула Мехит. — Но почему я должна
знать о нем?
— Как раз не должна, — поправила ее Албане. — Я рассказала тебе просто так.
— Спасибо, — улыбнулась девушка, надевая на руку браслет. Вытянув ее перед собою,
она с гордостью осведомилась: — Ну, как? Хорошо смотрится?
— А что это ты так внимательно рассматривала украшения? — поинтересовалась рабыня, восхищенно глядя на браслет. Да, диво как хороша ее хозяйка…
— Просто я искала подходящее, — загадочным голосом ответила Мехит и доба-вила: —
Может, я и расскажу тебе как-нибудь.
Мехит не была особенно близка со своей старшей сестрой, та была слишком высокомерной. Даже в далеком детстве они не так уж часто играли вместе. Мехит всегда любила баловаться и смеяться, а Нэнс пыталась быть строгой и неприступ-ной. Поэтому все свои чувства и мысли девушка поведывала юной рабыне — Албане, удивительно доброй и веселой девочке. Правда, таковою она была только с ней, Ме-хит. Другим же доводилось видеть прислужницу равнодушной и иногда — несколько дерзкой. Если бы не Мехит, которая не давала обижать свою рабыню, Алабане уже много раз была бы наказана. Впрочем, прислужница платила своей молоденькой хо-зяйке тем же: уважая ее за доброту, всегда пыталась помогать ей, чем могла. Хотя могла она не так уж и много.
— Боюсь, я догадываюсь… — печально заметила Алабане, нарушая воцарившую-ся тишину. — Но тогда я опасаюсь сильно огорчить тебя.
— Что опять случилось? — устало спросила Мехит. Она хорошо знала свою ра-быню, и давно уже поняла, что такое вот выражение ее лица значит, что она боится за нее, свою госпожу. Алабане чуть нахмурилась и опустила взгляд.
— Боюсь, Конэ пророчат тебе мужем.
Мехит вздрогнула и недоверчиво посмотрела на хмурую служанку. Вздрог-нув, она стянула с руки браслет и отложила в сторону.
— Мужем? — в конце концов, прошептала она. Еще месяц назад при этих словах она не испытала бы ничего, кроме раздражения, досадуя, что и сама она является почти рабыней: вынуждена полностью повиноваться воле отца. Сейчас же она по-чувствовала ужас. Попытавшись прийти в себя, Мехит склонилась к Алабане и тихо спросила: — А откуда ты все знаешь? Я имею в виду не про Конэ, об этом я и сама смутно догадывалась, да боялась признаться самой себе, а о моей тайне…