— Это которые в космосе? — насмешливо уточнил Влад.
— Именно, — в голосе собеседницы прорезалось раздражение. — Что-то ты слишком скептично настроен.
— Извини! — спохватился тот. И чего он завелся? Эта красотка явно не причастна к происшествию с ним! И потом… у дракона действительно был чересчур осмысленный взгляд… — Я просто устал от неожиданностей.
Девушка смягчилась.
— Завтракать будешь?
— Если не жареными каштанами и не зеленью, то — с удовольствием! — заявил Влад с энтузиазмом.
Таисия засмеялась, и парень тоже усмехнулся, наслаждаясь ее улыбкой. Эльф, точно эльф! И почему он усомнился?
— В таком случае я пойду, приготовлю, а ты пока оденься, — велела, поднимаясь, очаровательная брюнетка и указала на бежевый пуфик возле трельяжа, на котором аккуратной стопкой лежала одежда.
— Спасибо, — с благодарностью откликнулся Влад. — А после завтрака я пойду в ваш лес, поищу приятеля, — заканчивая фразу, он ощутил себя немного виноватым. Может, отказаться от завтрака и сразу отправиться на поиски? Но даже столь неопределенное решение вызвало голодный спазм в желудке, и юноша, успокаивая не вовремя пробудившуюся совесть, утешился мыслью о необходимости запастись энергией перед встречей с неведомым. Мало ли кто водится в их лесах?
— Хорошо, я пойду с тобой и покажу, где нашла тебя, — пообещала Таисия, скрываясь за дверью.
Сердце Влада билось с бешеной скоростью. Что ж, скоро он перестанет жалеть, что очутился в этом мире. Если его населяют такие очаровательные женщины, здесь не грех и задержаться…
ХХХ
Одежда, оставленная добросердечной хозяйкой, оказалась тяжелой и слишком теплой. К тому же, Влад чувствовал себя крайне нелепо в подобном виде и долго вздыхал, рассматривая свое отражение в зеркале.
"Костюм" незнакомого эльфа состоял из черных шелковых брюк, сорочки, черного же, вышитого серебром, плаща до середины икр и удобных полусапожек с блестящими пряжками (вместо опостылевших деревянных сандалий).
— Черт, я с каждым днем все больше похожу на актера в роли какого-нибудь Леголаса… — удрученно промямлил Влад, вообразив реакцию Кости на оригинальный наряд друга.
"Если Костя еще жив… — вновь подала голос затихшая на время совесть. — Может, он ранен и истекает кровью… а я тут торчу…"
Он никогда не считал себя святым (оно ему надо?), но все же не думал, что способен на крайнюю степень равнодушия.
— Я вовсе не равнодушный, — отчетливо проговорил юноша, встретившись взглядом со своим отражением. На лице зеркального двойника отпечаталось смущение и, отчасти, злое упрямство. — Просто не могу освоиться с мыслью, что это не сон, и наши с Костей жизни больше ничего не стоят…