— Простите, Вениамин Николаевич, — прервал его Синев. — Вы совсем недавно доказывали в «Известиях» что распыление средств — застарелая, хроническая болезнь, то увлечение времянками — закоренелый пережиток довоенных пятилеток, и тому подобное. Верно? А сейчас говорите совсем другое. Ваши теоретические рассуждения в газете никак не вяжутся с практическими требованиями на строительной площадке. И, к примеру, я, ваш заинтересованный читатель, оказываюсь в очень затруднительном положении. Помогите мне, пожалуйста.
Зареченцев снял пенсне, достал из кожаной папки роговые очки, а Братчиков тем временем укоризненно покачал головой, явно недовольный своим замом.
— Видите ли, Василий Александрович, вы среди строителей новичок, вам трудно разбираться в наших делах, — сказал Зареченцев, в упор глядя на Синева через сильно увеличивающие стекла.
— Верно, я привык оценивать строительное искусство со своей артиллерийской колокольни: например, сколько потребуется снарядов для того, чтобы снести дом или свалить под корень фабричную трубу.
— То-то!
— Грешен я перед строителями. Верно. Потому и решил под старость лет замолить хотя бы часть грехов. Но, скажу прямо...
Вошел директор комбината, и разговор оборвался на полуслове: перед заказчиком строители всегда стараются выглядеть сплоченными.
После обеда, когда Зареченцев ушел в гостиницу отдохнуть с дороги, Братчиков, оставшись наедине с Синевым, начал примирительно:
— И хочется тебе связываться с ним? Плетью обуха не перешибешь. Как они там решат, так и будет. Одним словом, все равно он настоит на своем, вот увидишь, Вениамин Николаевич ни за что не отступит, я его знаю.
— Отступил же осенью, помнишь?
— Да не лезь ты, Василий, на рожон.
— Мне нечего терять.
— Позволительно спросить тебя: а мне-то, собственно, что терять? Может быть, ты считаешь, что я дорожу этой должностью? Я привык ходить в прорабах.
— Ходи, ходи. А я не хочу, чтобы на меня смотрели как на завхоза или коменданта. Сейчас не те времена, когда зареченцевы могли приказывать именем партии. Кончился их срок.
— Зачем эти громкие слова?
— К тихим не привык, — сказал Синев, направляясь к двери, чтобы окончательно не поссориться и с Братчиковым.
Алексей Викторович устало плюхнулся на диван: ну и кипяток! Не те времена... Стройка есть стройка. Здесь не место заниматься дискуссиями. Напал на Зареченцева, припомнил ему статью в «Известиях». Да разве Вениамин Николаевич не понимает, как лучше вести дело? Но, стало быть, другого выхода нет: надо продолжать строительство никелевого комбината и начинать асбестовый. Ничего не поделаешь. Куда бы проще иметь одну площадку, не разбрасывать силы на два фронта. Но стране нужен не только никель.