Особенно тосковала по ней Ольга Яновна. Рита удивительно быстро освоилась на стройке, завела подругу и чувствовала себя превосходно, Василий Александрович был слишком занят, чтобы предаваться сентиментальным настроениям. И только Ольга во сне и наяву видела свою Ригу, часто писала письма, с нетерпением ждала ответов, слушала радио, читала и перечитывала рижские газеты.
Ольга не впервые расставалась со своей Ригой: война немало поводила беженку по русским городам. Молодость ее прошла след в след за молодостью ее родителей, которые тоже вдоволь постранствовали в годы первой мировой войны. Отец Ольги вернулся в Латвию как только был подписан Рижский мирный договор с панской Польшей. Ольга выросла под впечатлением отцовских рассказов о России, которую она с детства представляла себе огромной и великодушной. Может быть, поэтому она как-то сразу потянулась к Василию Синеву, едва поняв, что нравится ему. И не ошиблась, хотя подруги по факультету осуждали Ольгу за легкомысленное увлечение русским офицером. Что бы теперь сказали ее судьи? Возможно, опять пожалели бы ее, — что вот пришлось снова покинуть Ригу и отправиться куда-то в степь, за тридевять земель. Ну и пусть жалеют. Плохо, когда ищешь счастье, а когда оно с тобой, то можно отправиться хоть на край света. Но она все же трудно привыкала к стройке. Любая рижская вещица настраивала на грустный лад. Ох уж эти вещи! Ничто, пожалуй, не способно так часто напоминать о родине, о прошлом, как самые обыкновенные вещи. Ольга даже одеваться старалась во что-нибудь местное, купленное здесь, в степи: ей понравились легонькие фетровые валенки, теплая шубка — подарок Василия в честь двадцатилетия свадьбы и оренбургский платок, который ей связала старушка из соседнего совхоза. Во всем этом она была бы очень похожа на здешнюю потомственную казачку, если бы не латгальский лен ее волос, не чистейшая синь в ее глазах, да не ее говорок с привычными запинками на русских ударениях. «Нет, как не подделывайся под уральскую казачку, а все равно ты типичная русалка из Рижского залива!» — посмеивался над ней Василий Александрович, когда был в отличном расположении духа.
Ольга была врачом-педиатром, но уже с давних пор увлеклась дошкольным воспитанием детей. В Латвии под ее началом находились все детские сады на взморье, а здесь дошкольников можно пересчитать по пальцам.
На стройку приезжали люди молодые, не успевшие обзавестись семьей, или люди средних лет, у которых ребята не первый год ходили в школу. И когда случалось, что кто-нибудь переселялся с маленькими детьми, Ольга сама шла к ним «вербовать кадры», как шутил Василий Александрович.