— Очередное представление передвижного цирка...
Варя обернулась: в дверях стояла Надя.
— Ах, это ты? Присаживайся, пока лапша с бараниной не остыла, а мне надо бежать на комсомольское собрание. Опаздываю! Уже без пяти шесть, — она взглянула на свои часики и, стараясь не встретиться глазами с Надей, пошла одеваться.
— Вечная комсомолка.
— Которая и по семейным обстоятельствам не выбыла механически из комсомола! — добавила Варя.
— Перестань, опаздываешь ведь, — сказала Мария Анисимовна.
— Ухожу, ухожу! — Варя прыгала на одной ножке, разыскивая по углам второй ботик.
Алексей Викторович вышел в другую комнату, к телефону. Звонили из области. Он не сразу узнал глухой, простуженный голос Зареченцева, который ради приличия спросил, как добрался его подопечный до места, и официальным тоном сообщил, что в адрес «Асбестстроя» отгружаются два башенных крана. Алексей Викторович вяло поблагодарил за помощь, опустил трубку и усмехнулся: «Только кранов там и не хватает! Сурков, что ли, вытаскивать из нор на соседние пригорки?»
Надя ела с удовольствием. Мария Анисимовна привыкла угадывать каждое Надино желание: то супа подольет, то соленых огурчиков подрежет. У нее не было своих детей, и ее материнская любовь сосредоточилась на племянницах, без которых жизнь стала бы пустой. И если она время от времени пригрозит младшей, то это для пущей важности. Без Вари все в доме потускнеет, тем более, что и Надежда, наверное, скоро выйдет замуж.
Мария Анисимовна глубоко вздохнула:
— Нет дыма без огня.
— Вы о чем? — насторожилась Надя.
— Все о том же, о чем говорит вся стройка. Варя уши прожужжала, Синева Ольга Яновна тоже завела недавно разговор. А я пожимаю плечами, одна я ничегошеньки не знаю. В матушку ты удалась, копия матери. Та тоже никому ни слова до самой свадьбы.
— Но что я могу сказать вам? — Надя бросила есть, положила вилку. — Что тут такого, если Герасимов ухаживает за мной?..
— А ты?
— Я? Я еще не разобралась...
— Ах, не разобралась!.. Да ты не сердись, я не хотела тебя обидеть, — Мария Анисимовна подсела к ней, заглянула в ее глаза.
— Оставим этот разговор.
— Оставить — так оставим. Только парень он не испорченный, скромный, работящий. И не беда, что у него нет образования, он интеллигентнее многих образованных.
Надя с удивлением посмотрела на нее, и они вдруг всплакнули вместе.
— Ну, довольно, — сказала Мария Анисимовна. — Иди, подыши свежим воздухом.
Вечер был теплым: впервые нисколько не подморозило. Пройдет еще месяц — схлынут мутные воды, зазеленеет пряная земля, распустятся тюльпаны, и посветлеет на душе.