Мария Анисимовна была из числа тех женщин, которые живут исключительно заботами своих мужей. От такой ничего не утаишь, такая по глазам, по интонации, по нечаянному жесту все поймет и не перестанет с недоумением взглядывать до тех пор, пока не расскажешь, что случилось. Врать не пытайся — поймает на полуслове. Высокая, величавая, она обычно казалась медлительной, но если что не ладилось на работе у ее Алеши, то становилась неузнаваемо подвижной, энергичной, спокойные и чуть усталые глаза начинали светиться молодо, и окала она уже не мягко и нараспев, а словно бы заикаясь.
— Ну, как съездил? — спросила Мария Анисимовна, угощая мужа его любимыми беляшами.
— Как всегда.
— А ты не хитри, Алексей, как школьник, не выучивший урока.
— Всегда удивляюсь твоей профессиональной интуиции.
— Что, опять двойка?
— На этот раз за поведение. Осмелился возразить Зареченцеву.
— Ай-яй-яй!.. Ну, говори, говори, как было дело.
— С места или выйти к доске?
Рассказывать все-таки бы пришлось, но в комнату влетела Варя, прибежавшая что-нибудь поесть на скорую руку перед собранием.
— А где Владислав? — спросила ее Мария Анисимовна. — Кормить, так всех вместе.
— Откуда я знаю? Возможно, читал на ходу, как в прошлый раз, и угодил в траншею!
— Послушай, Варвара, пора тебе остепениться.
— Это трудно, милая тетушка! Надо окончить вуз, потом сдать кандидатский минимум, потом защитить диссертацию, и лишь тогда получишь степень. Вот Надя, наша аспирантка, скоро будет остепененная, а мне ух как далеко до этого!
— Алеша, когда мы ее отделим, наконец? Может, поумнеет.
— Не отделяйте меня, не отделяйте, милый дядюшка! — Варя подбежала к Алексею Викторовичу, упала на колени и скрестила руки на груди. — Умоляю вас, Я не могу жить отделенной!
Он потрепал ее за жиденькие косички.
— Избаловал на свою шею, — ворчала Мария Анисимовна.
— Не балуйте меня, дядюшка, не балуйте, не балуйте, но и не отделяйте. Смилуйтесь, не давайте нам с Владиславом отдельную квартиру!
— Перестань паясничать, садись за стол, — прикрикнула тетушка.
Варя смиренно села, взялась за ложку, но тут же фыркнула и громко рассмеялась.
— Ой, простите, пожалуйста! Это я вспомнила, как вчера играла в шахматы с Герасимовым. Прямо умора! Только он задумается над решающим ходом, как я тихонько спрошу его: «Верно ли говорят, что вы без ума от нашей Наденьки?» Или: «Неужели вы правда влюблены, Федор Михайлович?» А то еще: «Так скоро ли погуляем на вашей свадьбе?» И он обязательно сделает глупый ход. Я без труда выиграла две партии подряд, третью он играть не стал — не имело смысла.