Сумерки сгущались медленно, сеанс начался с опозданием. Показывали журнал, посвященный встрече Гагарина в Москве. Варя наклонилась к Рите, сказала вполголоса:
— Вот учись разбираться в людях. Может быть, не одна прошла мимо этого улыбчивого парня, глянув свысока.
Студент услышал.
— Ему просто повезло, — небрежно бросил он.
Варя не удостоила его ответом.
После журнала демонстрировалась новая картина, ничем не отличавшаяся от старых: неудачное замужество, ревность, раскаяние и, наконец, полное прозрение бедной героини, достойной лучшей участи. Какой надоевший урок любви! Варвара позевывала от скуки. Студент взял было Ритину руку, но она поспешно отодвинулась еще дальше.
— Разрешите, я провожу вас, девочки, — сказал он после сеанса и подхватил их под руки.
— Дудки! — отстранилась Варя. — Мы замужние.
Когда они отошли от него на приличное расстояние, Маргарита вспомнила:
— А деньги? Ты отдала деньги за билеты?
— Не беспокойся, отдам завтра.
— Только обязательно. Ах, как некрасиво получилось!
— Да будет тебе. Привыкай ходить в кино за счет ухажеров.
— Глупости! Придумаешь тоже.
Варя засмеялась, обняла ее, и так, в обнимку, они дошли до синевского коттеджа.
— Знаешь, почему не понравился мне этот студентик? — спросила Варвара, остановившись у крыльца. — Вовсе не потому, что он дотронулся до твоей руки. Я мямлей не терплю. Но ты обратила внимание на его фразу: «Ему просто повезло»? Это он сказал о первом космонавте. Терпеть не могу обывателей. Все они лотошники (от слова «лото»). Сами ни на что не способны, а еще пытаются объяснять такие подвиги везением. До чего же это мелкое чувство — зависть.
— А кто-то из писателей сказал, что завидовать таланту не грех. Не помню кто.
— Таланту? Может быть.
— Выходит, что зависть бывает благородной.
— Человек должен гордиться другим человеком. Это главное.
— Я, Варя, согласна с тобой. Но и ты согласись, что в стремлении сделать то же, что сделано талантом или героем, есть доля зависти.
— Тогда это уже другая, новая зависть.
— Ты готова переименовать все вечные чувства.
— За исключением любви. Любовь не трону!..
Как две былинки под слабым полуночным ветерком, они склонялись друг к другу, тихо перешептывались, если кто-нибудь проходил мимо них, и снова выпрямлялись, стояли на своем, жарко споря и философствуя. А над ними, этими былинками, дремала звездная тайга, рассеченная широкой просекой Млечного Пути. Справа и слева от него мерцали на опушке кустики знакомого небесного подлеска, в глубине возвышались кроны неведомых галактик.
На крыльцо вышла Ольга Яновна, не замеченная ни дочерью, ни ее подругой. Она послушала их немного и сказала мягко: