Наконец автобус тронулся, за ним поспешили вездеходы с орудиями на прицепе. Все обошлось, кажется, благополучно. Ступив на твердую спасительную землю, никто уже не поглядывал ввысь. А там в это время грузно разворачивалась новая тройка бомбардировщиков. Легкие автомобили артиллеристов успели юркнуть в заросли орешника, удар пришелся по автобусу — он был разбит вдребезги. И все сразу стихло, только где-то в стороне кружились и жужжали, как шмели на сенокосе, невесть откуда налетевшие истребители.
Федя увидел на обочине незнакомого, очень молодого генерала; тот горестно покачивал головой, наблюдая, как санитары копались в обломках на дороге. К нему подошел командир дивизии, тоже генерал-майор, тучный пожилой мужчина.
— Ну, как теперь будете воевать без штаба? — сказал молодой генерал, окинув старого гневным быстрым взглядом.
Комдив опустил голову.
— Воюете по правилам четырнадцатого года! Не торопясь, вразвалку. Кто так организует переправу? Навалились скопом: пожалуйста, господа фрицы, бомбите нас; мы, русские, люди терпеливые! Что это вам, брусиловские времена? Не чувствуете воздуха. Вообще ни черта не чувствуете! За какие-нибудь десять минут потеряли полштаба.
— Война есть война, — переминаясь с ноги на ногу, сказал командир дивизий.
— В батальон! Я пошлю вас командовать батальоном!
— Мне не привыкать.
— Помолчите, Грызлов, когда с вами разговаривают старшие! Понятно?
Федя стоял под вязом, в нескольких шагах от них, пораженный этой сценой. Вдруг тот, молодой, обернулся.
— А ты чего здесь делаешь?
— Разрешите узнать, товарищ генерал, жив ли подполковник Бондаренко?
— Бондаренко, Бондаренко... — не поднимая головы, сокрушенно проговорил комдив.
И Федя понял, что начальник штаба, который обласкал его по-отцовски и уступил его желанию, зачислив в противотанковый дивизион, что этот добрейший в дивизии человек погиб вместе с другими офицерами. У Феди навернулись слезы.
— Как фамилия? — смягчившись, спросил незнакомый генерал.
— Замковый первого орудия первой батареи истребительного противотанкового дивизиона солдат Герасимов.
— Иди.
Федя старательно козырнул, четко повернулся и пошел к своей машине, которую окружил весь расчет, — там что-то не ладилось с мотором.
— Патриархальные порядки завели!.. — услышал он на ходу снова зазвеневший голос молодого генерала.
Только поздно вечером, когда встали на позиции, Федя узнал от командира огневого взвода, что тот, с кем он разговаривал сегодня на берегу Донца, и есть генерал Витковский — заместитель командующего армией.
Батареи расположились в пологой седловине, между лесистыми холмами, — на танкоопасном направлении. Осветительные ракеты немцев взлетали где-то далеко, справа и слева, и, едва показавшись над вершинами холмов, тут же падали, — в эти секунды лес на гребнях казался реденьким кустарником. А прямо перед дивизионом темным-темно, словно здесь и не было противника: какое же это танкоопасное направление?