Гарри и попугай (Кинг-Смит) - страница 23

— Не хочу, — жалобно проронил Гарри.

Это был самый грустный вечер в доме Холдсвортов. Господин Холдсворт в одиночестве смотрел шестичасовые новости, в которых, как всегда, было полно мрачноватых сюжетов, но ни один из них не был таким мрачным, как настроение господина Холдсворта.

Гарри нехотя делал домашнюю работу, в которой на этот раз было полно ошибок.

А госпожа Холдсворт, подавая ужин, машинально положила на стол поднос и ложку для Мэдисона.

И хотя на ужин был лимонный пирог, никто не заметил его дивного вкуса.

Гарри даже глядеть не мог на пустующую клетку и, пожелав всем доброй ночи, отправился в постель. Никогда он ещё не был так несчастлив.

— Мэд, — прошептал он, закутываясь в одеяло, — где же ты?

Мэдисон полз по дымоходу, цепляясь за стенки крепким клювом и острыми коготками. Снизу неслись гневные крики Сильвера Ворэ, но это лишь подстёгивало попугая. Вот наконец он вырвался на свободу и огляделся. Вокруг торчали высокие закоптившиеся трубы лондонских дымоходов.

— Мэд, — выдавил попугай, — где же ты?

Ужасная выдалась ночь для Мэдисона Холдсворта, знатока словесности, ценителя прекрасного, гурмана и острослова. Последний раз он чувствовал себя таким потерянным и несчастным, когда только вылупился из яйца голым, неоперившимся птенцом. Зловредные боги погоды, видать, посчитали, что на долю бедного, голодного и грязного потеряшки выпало мало бед, и обрушили на него новые невзгоды.

Сначала его сбил с лап свирепый ветер, такой холодный, словно прибыл из Сибири. Потом пошёл дождь, и сажа, перепачкавшая перья попугая, превратилась в мокрую, вязкую кашицу. Продрогнув до костей, чёрный, как ворон, попугай не мог взлететь и стал похож на неуклюжего пингвина. Сделав пару неловких прыжков, Мэдисон поскользнулся, скатился вниз по мокрой черепичной крыше и упал на мостовую. С трудом поднявшись, он сумел добраться до картонных коробок, лежавших возле двери, забрался в ближайшую и затих.

— Мне конец, — пробормотал он. — Прощай, Гарри. Джордж, я иду к тебе. — Мэд закатил глаза и уронил голову на грудь.

Спозаранку по улицам сонного Лондона заколесила мусороуборочная машина. По обе стороны от неё шагали мусорщики, бросавшие в фургон коробки, ящики и пакеты.

Внутри фургона жужжала дробилка, сминающая и разжёвывающая всё, что попадалось ей в зубы.

Впавший в беспамятство Мэдисон неуклонно двигался навстречу гибели в своём картонном катафалке. К счастью, один из мусорщиков заметил попугая и попросил остановить машину.

— Там определённо кто-то есть, — сказал он товарищам.