— Точно, птица, — согласился его напарник. — Дохлая.
— Разве? Мне показалось, что она шевельнулась. Ладно, бросай её в фургон.
— Что тут у вас? — заинтересовался третий мусорщик.
— Дохлая птица.
— Какая-то она странная.
— Да, непонятно, на кого похожа. Покажи её Клоду. Он в зверье знает толк.
Клод был огромным, лысеющим и добродушным шофёром мусороуборочной машины.
— Что за шум, а драки нет? — полюбопытствовал он, высунувшись из окна кабины.
— Мы нашли дохлую птицу.
Клод положил на широкую ладонь безжизненное птичье тельце, вытащил из бардачка тряпку и принялся бережно вытирать слипшиеся от грязи перья.
Наконец Мэдисон стал приобретать свой прежний облик. Чёрные пёрышки превратились в серые, хвост снова сделался красным, только клюв оставался чернильно-чёрным, но он всегда был таким. Бережные прикосновения Клода, тепло его рук возвратили Мэдисона к жизни. Он слегка приоткрыл жёлтый глаз и тут же вновь закрыл его. Но Клод успел это заметить и очень обрадовался.
Мусорщики не видели чудесного исцеления попугая, но заметили на толстощёком лице приятеля довольную улыбку.
— Ну? — хором спросили они Клода.
— Это африканский серый попугай, — пояснил тот. — Говорящий.
— Этот уже не заговорит, — вздохнул один мусорщик.
Клод положил попугая за пазуху и завёл мотор.
— Бьюсь об заклад, он ещё поболтает.
Утро начисто стёрлось из памяти Мэдисона. Он не помнил, как Клод принёс его домой, окончательно отмыл от сажи, завернул в тёплое полотенце, положил на горячую грелку и влил в клюв ложку тёплого молока с одной капелькой бренди.
Он открыл глаза только вечером, спустя двадцать четыре часа после побега из дома Сильвера. Первое, что увидел Мэдисон, было склонившееся над ним лицо. «Доброе лицо», — подумал попугай.
— Привет, — произнёс не менее добрый голос. — Тебе лучше?
Мэдисон решил не блистать своим ораторским искусством и отвечать в простой утвердительной форме:
— Да, спасибо.
— Хочешь есть?
— Да, спасибо.
— У меня нет никакого птичьего корма, — огорчённо сказал Клод. — Будешь яблоко?
— Да, спасибо.
Отвечая всё время одно и то же, Мэдисон отлично поужинал.
— Ещё что-нибудь? — предложил Клод.
— Да, спасибо.
— Может, варёное яйцо? Или ты предпочитаешь яичницу?
Тут Мэдисон решил, что пришло время расширить словарь.
— Нет, спасибо, — ответил он.
За следующие несколько дней, а потом и недель Мэдисон понял, что почти на все вопросы добродушного великана можно отвечать «да» либо «нет». Если же вопрос требовал конкретного ответа, попугай хранил гордое молчание. Для такого говорливого попугая это было настоящим испытанием, но Мэд преследовал три цели: восстановить здоровье и силы, выбраться из дома Клода и найти телефон (у Клода его не было), чтобы позвонить Гарри. Потому Мэдисон стойко преодолевал соблазн побеседовать с гостеприимным хозяином.