Она уже собиралась поставить чайник, чтобы заварить чай, как вдруг в кухню вошла одна из кошек.
Это была Вики. Она обратила на Мэри привычно неприветливый взгляд, а потом издала звук, который означал, как нисколько не усомнилась Мэри, «иди за мной».
И они пошли — Вики впереди, Мэри за ней — по лестнице наверх и в открытую дверь спальни мисс Понсонби.
На полу, образуя неправильный круг, сидели все кошки, обитавшие нынче в поместье Понсонби: Персиваль и Флоренс, их дети, затем Руперт и Мадлен, недавно овдовевшая Тётя Беатрис, Этель и Эдит и ещё ряд других. Все они сидели молча и пристально глядели вверх, на кровать, где, вытянувшись, неподвижно лежала Кошачья Леди. На лице её застыла лёгкая улыбка.
Мэри взяла её за руку — рука была ледяная.
— Ох, мисс Мьюриэл, — прошептала девушка. — Кто вы теперь?
Викарий опасался, что похороны мисс Мьюриэл будут очень немноголюдными. Родители её, как он знал, давно умерли (правда, он не знал, что они и другие родственники по-прежнему живут в поместье Понсонби, только в другом обличье). Он ожидал увидеть на похоронах лишь Мэри Натт.
«Какая жалость, — думал он, — что дочь полковника сэра Персиваля Понсонби и леди Понсонби из поместья Понсонби, одного из старейших семейств в Даммерсете, сойдёт в могилу почти не оплаканной».
На самом же деле в день похорон церковь оказалась набита битком.
Все жители Дампт-он-Маддикорум, все лавочники и много разных других людей в округе, обладателей кошек, которые принадлежали Мьюриэл раньше, — все явились засвидетельствовать своё почтение. Все странности Кошачьей Леди были забыты, вспоминалась только её доброта и жизнерадостность.
— Ясное дело, она, конечно, была чудачка, — говорили они, — но при этом милейшая старушка и приветливая такая.
— Вот именно, и какая добросердечная — надо же, взяла к себе Мэри Натт.
Но оплакивали её не только люди.
В самом конце церкви, за последними скамьями, молча сидели в ряд кошки.
Когда похороны закончились, Мэри выпила дома на кухне чая, а на полу подкреплялись разнообразные кошки (и Вики в первую очередь).
«Что будет со мной? — размышляла Мэри. — Теперь мисс Мьюриэл умерла, и мне уже нельзя здесь оставаться. Дом, наверно, продадут».
— Просто и не знаю, что будет, — обратилась она к кошкам, но через неделю она всё узнала.
Её пригласили в контору поверенного Кошачьей Леди в близлежащий городок и там сообщили удивительную новость.
— Вот это, мисс Натт, — сказал поверенный, — копия завещания мисс Мьюриэл Понсонби. Как вам известно, из их семьи никого не осталось, в чью пользу можно было бы продать поместье Понсонби. Поэтому покойная решила завещать дом КОЗК.