– Похоже, твой приятель отвалил с концами.
Я обернулась и увидела торжествующую улыбку и широченные плечи – это был Оуэн. Он уже был под хмельком, а у его ног стояла наготове еще одна кружка пива, и все же он выглядел куда привлекательнее мистера Как-там-его.
– Думаю, ты заблуждаешься, – ответила я.
– Какая досада, – сказал он, перемахнул через скамейку и плюхнулся рядом со мной. – Теперь тебе некому объяснить, что происходит на поле.
– Ты полагаешь, мне это необходимо? – спросила я, подыгрывая ему. – Думаешь, мне не обойтись без комментатора?
– Мне кажется, это не повредит, – ответил Оуэн. – Смотри, вон тот парень… это хиттер.
– Хиттер? Я думала, его называют бэттер?
– Смотря в каком штате, – нахально заявил Оуэн. – Я родом с востока, и там этого игрока называют хиттером.
Меня сразу потянуло к нему. Мне нравятся выдумщики. На нем была легкая хлопчатобумажная рубашка и джинсы, очень простые, классического покроя. Было видно, как под рубашкой перекатываются мускулы.
Я решила прикинуться дурочкой.
– А что делает вон тот тип в черном, что стоит за кэтчером?
– Судья? Объявляет количество ударов. И промахов тоже.
– Ты имеешь в виду мячи? – уточнила я.
– Мячами называются маленькие круглые штучки, по которым они бьют. Господи, да ты и правда новичок?
Следующие два часа мы провели, не глядя, как «Доджерс» проигрывают «Брэйвз», и единственной трещиной в восхитительной броне Оуэна было пиво. Он опорожнял кружку за кружкой, точно его мучила неутолимая жажда. Старик, который бродил по стадиону, торгуя спиртным по четыре доллара за порцию, мог бы взять бочонок пива и преспокойно посиживать рядом с Оуэном, не утруждая себя подъемами и спусками по лестницам.
Несмотря на чудовищное количество выпитого, Оуэн держался как ни в чем не бывало. Мы болтали о фильмах, еде и работе, и внезапно я поняла, что пришла на стадион не для того, чтобы встретиться с омерзительным менеджером из Аркадии, а для того, чтобы поболтать с Оуэном Картером, электриком из Вудлэнд-Хиллз, обаятельным и остроумным.
Когда «Брэйвз» разделали «Доджерс» подчистую, толпа начала расходиться. Оуэн поднялся, и я заметила, что его слегка пошатывает. Когда мы выбрались со своих мест, его ноги заплетались, последствия двенадцати выпитых за три часа кружек пива были налицо. Внезапно на лестнице на меня обрушились двести шестьдесят фунтов мужской плоти.
Мы кое-как поднялись по ступенькам. Когда мы оказались наверху, я прислонила Оуэна к стене.
– Ты сумеешь добраться домой? – спросила я.
Он кивнул и пробормотал что-то насчет приятеля, который будет ждать его на парковке.