Хотя нет ничего удивительного в том, что люди, слабые душой — то есть, «нищие духом» — ему особо угодны. Ведь и сам он, пребывая в человеческом облике, оказался таким же. А как еще можно назвать того, кто при первом же испытании болью трусливо взмолился: «Отец мой, зачем ты меня оставил?!»
Это существо не только недостойно называться богом — ему далеко и до лучших из людей. Потому что я знала человека, который не стал просить пощады ни у людей, ни у богов, хотя ему пришлось испытать несравнимо большее. Он тогда не промолвил ни слова…
На меня никто не смотрел. Сзади топталась очередь к прилавку, где торгуют иконами, шаркала уборщица, деловито собирая еще не догоревшие свечи, а другая протирала тряпкой стеклянную крышку гроба с мощами. А впереди была пустота, только крест из электрических лампочек среди тусклой позолоты.
Никто не смотрел на меня — разве что те, к кому я пришла. И те, кого почитали здесь прежде.
…Веру предков сожгли,
но тень ее — среди лесов.
Слушай голос земли!
Забудь про все.
Иди вперед.
Слушай голос огня…
Я никогда не поклонялась христианскому богу, но все же была крещена — а значит, отдана в его власть! И в этот день я решила окончательно разорвать все узы, соединяющие меня с чуждой верой.
Глубоко вздохнув, я заговорила — вполголоса, но не шепотом. Так, чтобы мои слова были слышны только мне и тем, к кому я обращаюсь…
Ныне я отрекаюсь от бога Иеговы, отца,
отрекаюсь от Иисуса Христа, бога-сына,
отрекаюсь от бога-духа святого
и от девы Марии, божьей матери.
Отрекаюсь от церкви Христовой и от всех ее святынь.
Отрекаюсь от всякого священного христианского места
и от места своего среди рая,
от всякой христианской мысли и деяния,
от всякой милости христианского бога.
Ныне я снимаю с себя печать крещения, данного им.
И пусть никогда не ступлю я на дорогу,
ведущую к вратам его царства,
и душа моя для него навсегда исчезнет,
и не услышит он более голоса моего.
Такова моя воля
и да будет так отныне и в вечности!
И, вымолвив последнее слово, я трижды осенила себя перевернутым крестным знамением.
С тех пор надо мною нет иной власти, кроме власти богов, в которых верил он, мой любимый. И с тех пор моей единственной молитвой стали эти слова:
Обращаюсь к тебе, великий Орк, или если тебе угодно называться каким-нибудь другим именем. Владыка подземного царства, тебе возношу молитвы, тебе воздаю почести, тебя о милости прошу. О ты, кто ведает загробной участью смертных, могущественный страж теней, властелин страны, откуда нет возврата! Молю тебя, сделай так, чтобы я, пройдя свой земной путь, увиделась в твоем царстве с тем, кого люблю больше жизни, с тем, кому принесла клятву верности. Я желаю быть с ним вечно в том месте, которое уготовил ему ты, вершитель посмертных судеб. За это я обещаю чтить тебя превыше всех иных богов, приносить тебе дары и превозносить твое имя. Да будет так.