— Я умираю.
Парис улыбнулся.
— И ты смеешься, когда я истекаю кровью! — потрясенно воскликнула Тэбби.
— Мой милый ягненочек, мое золотце, мне так жаль! Давай-ка я тебя полечу.
Парис поднял девушку на руки, положил на кровать лицом вниз, из буфета вынул деревянную коробочку с бинтами и мазями, которыми врачевал свои раны многие годы. Он аккуратно промыл порез и приложил к нему чистую салфетку. Слезы Тэбби орошали подушку, он шептал ей ласковые слова, успокаивал. Однако несмотря на все усилия, кровь не унималась. Тогда Парис спросил:
— Как ты думаешь, у тебя хватит смелости разрешить мне зашить твою рану?
— Да… Нет, не смогу! Может, ты лучше… О, я не знаю!
Она застонала от сильной саднящей боли.
— У тебя такая красивая попка, я не переживу, если на ней останется шрам.
— Опять смеешься!
— Нет, я не такой жестокий. Вот, я смешал немного настойки опия с бренди…
Парис поднес к губам Тэбби украшенный драгоценными камнями кубок, и она задохнулась, глотнув обжигающую жидкость. Он подождал некоторое время, пока на Тэбби подействует выпитое, после чего сделал два маленьких шва. Только один раз Тэбби тихонько вскрикнула. Затем Парис перекинул девушку через плечо и понес по ступенькам в ее комнату. Откинув покрывало, он положил Тэбби на кровать лицом вниз.
— Ты скоро заснешь, — нежно успокаивал Парис, убирая волосы с ее лица. — Ну не смешно ли, а? До сих пор я не видел никого, кто бы сам себе порезал задницу!
— Ты проклятое животное, Кокберн! Ты Разбойник! Ни секунды не сомневайся — я отомщу за это!
День был в самом разгаре, когда Табризия проснулась. Она лежала, не в силах повернуться на спину, тело затекло от неудобной позы Тэбби осторожно соскользнула с постели и попыталась сделать несколько шагов. Больно, но вполне терпимо, решила она. Расшнуровала черный корсет, уже совершенно ненужный, сняла черные чулки. Морщась от боли, аккуратно промыла рану и промокнула мягким полотенцем. Потом натянула хлопчатобумажные штанишки.
Неслышно вошла миссис Холл, неся поднос с завтраком.
— Ох, деточка, натворила ты дел! Весь замок гудит — и разговоры только про тебя. — Служанка поставила под нос и открыла шкаф. — Тут твоя нижняя юбка. Да ты садись, поешь, а я тебе платье принесу.
— Я буду стоять, миссис Холл. — Глаза Тэбби наполнились слезами, она передвигалась по комнате очень осторожно.
— Ну и что теперь подумает его светлость, а?
Табризия густо покраснела.
— Я никогда больше не заговорю с его светлостью, пока жива. Сегодня я вообще ни с кем из этих Кокбернов не стану разговаривать. Пойду к Энн, а уж там никого из них днем с огнем не сыщешь.