На улицах ни души. Тучи дыма от горящих кварталов (северо-западной, западной) поднимались в неожиданно ставшем безветренным небе словно кладбищенские привидения; и они шли приблизительно в том же направлении, под ковер пепла, к зареву пожаров. Аурелия выдвинулась на пол-шага перед стратегосом. В этой пустоте и неподвижности, в тяжелых вечерних тенях, в смраде земного города — она считывала десятки неясных угроз, угрозы очевидные и такие, которые лишь предчувствовала, для себя и для него. Это была уже не война, нечто иное, нечто большее, так на войне не поступают.
Она вспомнила одно из любимых изречений отца: «Недостаточно, что я одержу победу. Мои враги должны еще проиграть».
Стратегос Бербелек шел медленно (за ним черные ряды Хоррора, нажившись двойными, тройными стволами и кривыми лезвиями), разглядываясь по сторонам, останавливаясь на каждом перекрестке. Подзорной трубой, которую держал в левой руке, постукивал по высоким голенищам кавалерийских мягких сапог. С любопытством заглядывал в перспективу улиц, мимо которых они проходили. Ему необходимо было хорошенько запомнить эти улицы. Иронично усмехался.
Рынок. Во всяком случае, площадь, к которой стекаются улицы. Посредине два колодца с низкими срубами. Но прежде всего — люди. В первый раз они встретили живых защитников Колесницы.
Впрочем, здесь были не только горожане, но еще солдаты Урала и Москвы: несколько вооруженных людей, сидящих на срубах и стоящих вокруг них. Еще больше солдат стояло сзади, в двух узких улочках — пара на лошадях, все с оружием в руках. Аурелия высматривала штандарт Ашавиллы. Ситуация была, по крайней мере, странная; все они, казалось, чего-то ожидали. Неужто и вправду ожидали прибытия Бербелека?
Потом она не раз будет размышлять: а что здесь, собственно, происходило? Что разыгралось в Коленице перед входом Бербелека с войсками, что, войдя, застали именно такую ситуацию, которую застали — этот молчащий, неподвижный театр вокруг колодцев и готовых бежать солдат, стиснутых в северных улицах? Что они сказали один другому, что думали, что делали — до того, как пал занавес полной перепуга тишины?
Это потом — а тогда Аурелия, не задумываясь, прыгнула к стратегосу, заслоняя его огненным вихрем. Хоррор разбежался в две стороны, вливаясь в рынок под стенами домов, заскакивая вовнутрь их через окна и двери, раздались первые выстрелы и крики раненных, убиваемых, треск разбиваемой мебели; угольные воины вдирались все глубже, занимая очередные дома, очередные этажи…
Никого уже не ожидая, стратегос шел к колодцам. Собравшиеся там москвичи вскочили на ноги — семеро мужчин, две женщины — все так же, без слова и без какого-либо объясняющего жеста; бегающие глаза, ничего не выражающие лица, нескоординированные движение, лысый уралец потянулся к опиравшемуся о сруб кераунету…