Там уже завтракал король Казимир IV.
— Кириос.
— Встань, Аурелия, встань.
Стратегос Бербелек сидел по правой руке от короля.
На Казимире не было каких-либо регалий, простая белая рубаха, но лунянка знала, что это король, знала его лицо по гравюрам в вис тульских или готских газетах; опять же, ей была знакома монаршая морфа.
— С Луны, так? — буркнул король, откладывая вилку.
— Подойди, подойди поближе, — махнул девушке стратегос.
— Кириос.
Аурелия мигала, все еще сонная, наполовину погруженная в жарком сне — ведь для нее на самом деле все езе длилась ночь. Какую их беседу она прервала? Спускаясь, она слышала голоса, но вис тульского не понимала. Кроме этих двух, за высоким дубовым столом сидел Антидектес и мрачный бородач с цепью бюрократа на груди. За их стульями стояли слуги в ливреях вис тульских цветов.
Король внимательно приглядывался к лунянке, сложив руки на груди и выдув мясистые губы.
— Мне говорят, что вы живете там, словно саламандры. Ты умеешь извергать огонь?
Бюрократ склонился к Казимиру.
— Эстлос…
— Что? — рявкнул король. — Хотелось бы знать, за что подставляю голову. Этот капитан, как там его, Полянский, если писал правду в своих рапортах — ведь Иллея не выслала ее сюда без цели, люди уже начинают говорить, еще ничего не знают, но уже болтают о Полуднице и Пепельной Госпоже, что от ее дыхания сгорела половина Коленицы и тому подобное — так что, если Иллея может сбросить сюда армию таких вот — ну, как там они называются?…
— Гыппирои.
— Гыппирои. — Казимир вынул из рукава платок, высморкался. — А может? Вот скажи — как тебя там?
— Рытер Аурелия Кржос, кириос.
— Потому что Иероним рассказывает мне тут всякий страшные сказки, но пока что Чернокнижник у меня здесь, под боком, а Иллея, вона где, на небе.
— Небо он тоже отравил, — буркнул под нос Антидектес, подсыпая себе маковницы.
Аурелия глянула на стратегоса. Эстлос Бербелек пожал плечами.
— Если бы она хотела, вы все давно бы уже лежали у ее ног, — сказала девушка. — Кириос, — склонила она голову.
Король и бюрократ обменялись несколькими фразами по-вистульски; подключился стратегос. Казимир через мгновение уже бил кулаком по столу, так что подпрыгивала серебряная посуда. Слуги отступили под стены. Даже софистес перестал есть. Но тут стратегос рассмеялся и положил руку на плече короля. Аурелия затаила дыхание. Король повернулся к Бербелеку и начал ему что-то тихо объяснять. Эстлос Бербелека качал головой, Аурелия отступала к двери. Король снова высморкал нос. Стратегос рассыпал соль на дубовой столешнице и начал в ней что-то рисовать кончиком ножа. Казимир IV приглядывался к этому с миной столь же мрачной, что и выражение на лице придворного бюрократа. Аурелия вышла, босые стопы не издавали ни звука на старинном паркете.