Абсурд. Моей первой реакцией было рассмеяться так громко, как только возможно, как никакой побег из гарема не мог меня заставить.
Но вся аудитория отреагировала на это пение иначе, и мне пришлось промолчать. Моя соседка в муаровой маске наклонилась вперед, будто она действительно увидела божество.
— Он! — воскликнула она в восхищении. — Это он!
— Он — это кто? — спросил я.
Она произнесла имя, которого я теперь не помню, но это было точно мужское имя, затем добавила:
— Посланник Фоскари обещал мне, что он переманит этого певца из его церкви во Флоренции на сцену. И он это сделал. И разве этот голос не настолько же божественный, как объявляли?
Некоторое время я боролся с этим определением и этой музыкой. И даже после этого единственное, что я мог сказать, было:
— Но как такое возможно?
— Он — кастрат, бедняжка. Несчастный случай в детстве, — просветила меня моя соседка.
Моряки многое теряют в море, понял я. Тем временем хозяин небес решил возвестить свою похвалу обычным, мирским голосом, поэтому дама продолжила просвещать меня:
— По крайней мере, так говорят. Но я знаю из достоверных источников — он пел в хоре мальчиков во Флоренции, и его семья была слишком бедной, чтобы позволить ему подняться так высоко. Существуют врачи, я понимаю…
— Я не верю этому. Какая семья может сотворить такое со своим наследником?
— О, ты должен поверить мне. Что еще они могли сделать? И Апостол говорит нам: «Женщина должна молчать в церкви». Но это же парящие, высокие голоса, что превозносят наши мысли к Богу. Голоса мальчиков — мягкие и чистые, но мальчики есть мальчики, — она слегка толкнула меня локтем, — недисциплинированные, и их невозможно удерживать долго на одном месте, чтобы они достигли мастерства. Я слышала, Его Святейшество Папа однажды услышал его и захотел, чтобы он пел в его хоре. Его Святейшество был утомлен неестественными нотами этих испанских фальцетистов, которые были так популярны. И если уж Его Святейшество одобряет, то…
— Но это же противоестественно! — воскликнул я.
Моя соседка пожала плечами, и морщинки на ее декольте явно указали на ее возраст.
— Общество накладывает на всех нас противоестественные требования, — ответила она, — но мы находим пути обойти их. С другой стороны, кто устанавливает, что естественно, а что нет? Ты слишком молод, но скоро узнаешь и все поймешь.
Она задумчиво потерла пустое место на своей левой руке.
Прозвучало еще несколько вводных аккордов, и затем музыка стихла, освобождая Аполлона от всех уз земных. И он парил, игнорируя ноты, с облака на облако, как самый легкий из стаи воробьев, ловя лучики солнца своими крылышками.