— Это действительно хорошее пиво?
— Так точно, из бочки налили при мне, — доложил бравый служака.
— Можете праздновать новое звание, — усмехнулся фюрер, посмотрев на часы, одновременно с этим появились и эсэсовцы во главе с Мюллером. Они успели вовремя. Оба подошли к машине где допивал пиво Виктор.
— Вот, тут ювелирные изделия, думаю, вы сможете их продать и возместить, хотя бы частично свои расходы, — сказал Мюллер и отдал баул, а иначе подобную скрутку нельзя назвать Виктору.
— Помните, я вам пообещать, что вы попробуете настоящее немецкое пиво, — заметил Гитлер и протянул ему бочонок, — вот оно. Как видите Виктор, мы тоже можем быть благодарны. Я о многом думал когда был с вами. Надеюсь в нашем мире, мы сможем найти выход из той ситуации, в которую себя мы сами загнали.
— Спасибо, — просто ответил Виктор прижимая к себе бочонок и баул, — тогда прощайте, время выходят. И не забудьте нанять преподавателя русского языка, под благовидным предлогом, хоть он у вас и не родной, но ляпните что на людях. А потом будут кричать что «фюрер не настоящий», — привел Виктор цитату их фильма.
— Естественно, мы тоже не дураки, — улыбнулся фюрер.
— Я закрою дверь, не хотелось бы исчезать у всех на глазах.
— Все в порядке. Передавайте всяческих благ Николаю Петровичу, — попрощался Алоизыч.
— Виктор, я желаю вам всего хорошего. Мы теперь готовы предстоящим событиям, но я сделаю все, чтобы Россия нашего мира, освободилась от коммунизма, — пообещал Мюллер.
— Ну тогда просто — пока, — улыбнулся Виктор, и закрыл дверь, после того как через несколько минут ее открыли, в салоне уже никого не было.
А дальше началась «раздача слонов». Фюрер сразу приказал отогнать машину в гараж Рейхсканцелярии. И выставить вокруг нее охрану. После чего объявил собрание всех облеченных властью людей в Рейхе. И на этом совещании, Алоизыч, с помощью Мюллера арестовал, а потом расстрелял Гиммлера и Геринга. Геббельс подготовил в завтрашней сводке новостей, что те были предателями и врагами германского народа. Так же последовали очень большие изменения, в высокопоставленной верхушке. Некоторых, без всякого объяснения расстреляли, а некоторых, совершенно неожиданно выдвинули на руководящие посты.
А вот после вступил в силу проект.
Раздача слонов.
Москва. Свиблово, жилой дом.
Июль 2008 г.
Виктор неторопливо реализовал полученные драгоценности. Это говорило о его осторожности и собственно торопиться никуда не надо было. Николай Иванович продолжал лежать в реанимации, впрочем больше для проформы, больница тоже нуждалась в деньгах. Поэтому он неторопливо сбывал драгоценности, а владелец внедорожника получил посылку. Естественно, Виктор натянул на себя маску и плащ, но необходимости в этом не было. В доме предпринимателя отсутствовали видеокамеры, когда его тезка вышел на площадку перед лифтами, он обнаружил мешок. Обычный небольшой такой, дети с похожими ходят в школу, неся в них сменную обувь. А в нем пачки денег. И записка сверху: «Извините что потревожили, вот компенсация, надеюсь вы не держите нас обиду». Без подписи, записку написал заранее Мюллер, а не Виктор, но подписываться он понятное дело не стал. Чтобы никаких следов не вело к Виктору. И все. А под запиской только пачки денег. Посчитав их и прикинув сумму, тезка Виктора пришел в выводу, что он в накладе не остался. Страховка — впрочем ее дожидаться надо очень долго и совсем не в полной мере, то есть не в стоимость угнанного автомобиля, тоже приятно грела душу. А тут еще получил и полную стоимость нового автомобиля. Подумав и тяпнув полбокала коньяка, предприниматель Виктор, решил, что доволен, и никаких претензий к угонщикам не испытывает. Да и страховой компании совсем необязательно знать о полученных им деньгах. Странно все конечно, вдруг появившийся Гитлер, потом удар по голове и наконец эти деньги, но лучше об этом молчать. Тем более страховая компания будет использовать любой повод, лишь бы не платить деньги. Поэтому в милиции лежало лишь заявление об угоне машины, без всяких померещившихся Гитлеров. Его просто ударили сзади, а потом угнали машину. Машина фактически возвращена, а кому она там понадобилась — ему пофигу.