— В другой раз, — повторил он, извинился, надел пальто и вышел.
Семеро Дэйли слышали, как он завел машину и уехал.
Наступила тишина, которую нарушил Рики.
— Майкл, — сказал он, — передай-ка мне лапшу.
Сколько себя помнили Дэйли, к телефонному столбу перед домом была прикреплена баскетбольная корзина. Они пережили несколько таких корзин. Мороз губил металлические кольца и неуклюжие фанерные щиты, так что каждые несколько лет Джо-старшему приходилось менять корзину, прикрепляя новую чуть выше или ниже, сверля новые отверстия для шурупов. Нынешняя корзина, продержавшаяся дольше всех, висела на вылинявшем, чересчур маленьком алюминиевом щите в форме веера, на несколько дюймов выше положенного, особенно если отойти к обочине, где тротуар шел под уклон. Мальчишки Дэйли считали часть тротуара под щитом своей личной игровой площадкой. До сих пор, хотя младшие Дэйли давно здесь не жили, некоторые соседи по старой привычке не парковались у столба, как будто это был пожарный гидрант. Время от времени новый сосед, или гость, или иной чужак, незнакомый с местным этикетом, оставлял машину под кольцом, и Дэйли рассматривали это как признак упадка. Раньше никто даже не думал парковаться здесь, потому что с Дэйли, особенно с Джо, не смели шутить — и в любом случае на площадке постоянно шла игра.
Эти игры были чертовски серьезным занятием. Ими управлял неписаный кодекс правил. Нельзя подставлять подножку игроку под кольцом, иначе он может упасть спиной на бордюр, как это однажды случилось с Джимми Райли. Нельзя играть мячом Дэйли в отсутствие его хозяев, даже если мяч валяется на площадке. Припаркованные машины входят в пределы площадки, а тротуар — нет, чтобы игроки не становились сзади столба и не перехватывали мяч у защитника — прием настолько нечестный, что Джо немедленно его запретил. Впрочем, это все была техническая сторона дела. Подлинное тайное знание крылось в мальчишеской иерархии. На площадке обычно играли полтора десятка местных, преимущественно ирландцев, знакомых по школе или по церковному приходу, и каждый прекрасно знал свой порядковый номер. Никаких скидок на рост и возраст. Не важно, кто ты такой. Майкл Дэйли всегда был середнячком, даже на собственной площадке. Зато Лео Мэдден, хотя его отец не выходил из тюрьмы, а мать весила целую тонну, забивал трехочковые, как чемпион, и потому его безусловно уважали. Почет победителям, позор проигравшим. Все — настоящее, вполне измеримое и бесценное в глазах мальчишек. И мужчин.
Поэтому, когда братья Дэйли отправились после ужина играть в свете уличных фонарей, женщины подошли к окнам посмотреть. Они собрались в гостиной, откуда было видно веранду, двор и улицу. Маргарет и Кэт стояли рядом у одного окна, Эми у другого. У младших женщин выражение было одинаковое — смущенное, сердитое, насмешливое. Королева Марго тоже пренебрежительно улыбалась, но в ее глазах затаилась смутная тревога. Она не разделяла обычного женского скептицизма по поводу мальчишеских игр, прекрасно понимая, что при любом раскладе один из ее сыновей проиграет. Маргарет почувствовала, как рука Кэт обняла ее за талию — стало немного легче.