Странно. Вроде приняли всего по двадцать капель, а такое впечатление, что захмелели. Нахлынула беззаботность.
— Знаешь, на что это похоже? — внезапно сказал Костик. — Сидит кошка, на солнце греется. А ты наклонился и погладил мимоходом, а?
— Ты про… — Мурыгин не договорил и тоже пошевелил плечами. — И что из этого следует?
— А из этого следует, друг ты мой единственный, — с загадочным алкоголическим мерцанием в глазах промолвил Костик, — что кому-то мы здесь с тобой симпатичны…
— Как-то странно даже слышать от Константина Стоеростина, — язвительно отвечал ему Мурыгин, — столь скороспелые суждения… Давай-ка лучше выпьем.
Они выпили.
— Вот полюбуйтесь! — послышался невдалеке исполненный страдания женский голос.
Сотрапезники обернулись. В десятке шагов от них стояла Раиса Леонидовна Мурыгина — олицетворенная беззащитность. Обиженно сложенные губешки, пухлые щечки, растерянно распахнутые глаза. И, будьте уверены, с тем же несчастным, чтобы не сказать, жертвенным видом оберет, пустит по миру и останется во всем перед собой права.
Самое печальное, что Раису Леонидовну сопровождал господин полицейский. Лицо его, правда, служебным рвением не дышало, напротив, читалось на нем откровенное нежелание задерживать посреди чиста поля двух алкашей и везти их за тридевять земель в тридесятый участок.
— Так, — хмуро известил он. — Минута на сборы — и бегом отсюда. Здесь частная территория.
— То есть как бегом? — ахнула владелица. — И все?
Интересно, чего бы ей хотелось в идеале? Расстрела на месте?
— Без вопросов, командир! — истово заверил Мурыгин, спешно завинчивая бутылку. — Частная — значит, частная. Уходим по-быстрому…
Уложившись в полминуты, он застегнул сумку. Из сервировки на обширном пне осталась лишь свежевскрытая консервная банка. Для кошек.
— Лейтенант… — прозвучало вдруг словно бы из-под земли, и все чуть не вздрогнули. Это заговорил Костик Стоеростин. — Лейтенант… — глядя прямо в глаза, проникновенным, пробирающим до сердца голосом продолжал он. — Пора выбирать, лейтенант… С кем ты? С пролетариатом или с его угнетателями…
Мурыгин зажмурился и мысленно застонал. Ну не мог, не мог так поплыть Костик с двух малых стопок! И водка была не паленой — в минимаркете куплена!.. Видимо, сказалось отравление свежим воздухом.
— Россия гибнет, лейтенант… И если не ты, то кто?
Глаза Раисы Леонидовны сияли нежностью. Лейтенант заметно помрачнел. Кажется, хочешь не хочешь, а придется брать.
— Как ты мог? — вопрошал невменяемый Костик. — Как ты мог, лейтенант, пойти в услужение олигархам? Ты, сын трудового народа!..