Кое-кто из бродящих по округе дачников, заслышав исполненный правоты голос, встрепенулся и со всех ног заспешил к мурыгинскому участку. Пора было кончать комедию. Господин полицейский стиснул зубы и, подойдя к сидящему Стоеростину, крепко взял за локоть. Рывком поднял на ноги.
— Так, да? — сказал тот. — Ну бери! Веди в каземат! Всех не перевешаешь!.. — И загорланил, озорник: — Орленок, орленок, взлети выше солнца…
Как он при таких его проделках и закидонах ухитрился остаться живым в течение последних двадцати лет — загадка.
Умб!..
Взрыва не было — ни вспышки, ни грохота, — а вот взрывная волна была. Мурыгина приподняло и бросило на покатый земляной бугорок, слава богу, прогревшийся на солнышке и, стало быть, относительно мягкий.
Секунду лежал в ошеломлении, не зная, что и подумать. Привскинулся, огляделся. Стоячих на пустыре не наблюдалось — то ли их тоже сшибло, то ли сами залегли с перепугу. Изумленная тишина длилась еще мгновения три. Затем истошный женский визг — и все кинулись кто куда.
Мурыгин вскочил и побежал вслед за Костиком.
* * *
Они едва не проломили осиновую рощу насквозь. Не так был страшен сам катаклизм, как последовавшая за ним всеобщая паника. К счастью, сунулись в такие дебри, что волей-неволей пришлось остановиться.
— Вот это нас шуганули… — хрипло выдохнул Костик, обессиленно ухватясь за древесный ствол.
Глаза у него были очумелые, но, кажется, вполне уже трезвые.
— Идиот… — не менее хрипло отозвался Мурыгин и, согнувшись, уперся ладонями в проседающие колени. — Ты чего на лейтеху попер?..
— Я?.. — изумился Костик. — Ну извините!.. — Привалился к стволу спиной и с блаженством на физии ополз наземь. — Слушай… Но как он нас, а?..
— Кто «он»?..
— Ну, этот… чья теперь делянка…
Мурыгин даже задыхаться перестал.
— Так… — вымолвил он, присаживаясь на корточки, поскольку прошлогодняя палая листва была еще сильно влажной. — Та-ак… Вот, значит, как мы заговорили… А кто мне вчера голову морочил? Дело рук человеческих…
— Почему морочил? — возразил Костик, чьему обтерханному кожаному плащу ничего уже повредить не могло: ни грязь, ни влага. — Честно исходил из информации… которую ты мне… ох-х… Ничего себе пробежка… Чего бежали, спрашивается?..
— Ты первый и побежал… — напомнил Мурыгин. — Так чья теперь делянка?
— А я знаю?.. Нашел, кого спрашивать…
Сидеть на корточках было с непривычки очень неудобно. Сергей Арсентьевич поднялся с кряхтением, поискал глазами пенек. Пеньков поблизости не случилось.
— Самое время нервы успокоить, — подсказал Костик.
— Чем? — огрызнулся Мурыгин. — Сумку-то я там оставил!