— Мне хотелось бы знать, что стоит за нашей увеселительной прогулкой.
— Ты снова меня избегаешь. Я думал, мы с тобой друзья.
Она вздохнула.
— Я уже пыталась сказать тебе, что нам будет трудно оставаться просто друзьями.
— Да, помню. А почему ты так думаешь? Наверное, потому, что мы неравнодушны друг к другу?
Морин остановилась как вкопанная.
— Ты сумасшедший.
— Да, я стал им. Я схожу с ума от желания к тебе.
— Не знаю, зачем ты мне все это говоришь. Я не...
Адам не дал ей досказать; обняв за плечи, он увлек ее в гущу деревьев, подальше от дороги, от чужих глаз.
— Может быть, потому что я старался об этом молчать, — торопливо пробормотал он. — Может быть, я хочу взять назад свое дурацкое обещание не прикасаться к тебе.
От удивления Морин приоткрыла рот.
— Ты же не собираешься заняться со мной любовью?
Не отвечая на ее вопрос, Адам притянул ее поближе и сделал то, чего мучительно жаждал последнюю неделю. Страстно впился губами в ее губы. Он целовал ее с жестокостью голодного человека, одновременно надеясь, что неожиданная атака сломит возможное сопротивление Морин.
А она совершенно растерялась от урагана страсти, обрушившегося на нее. Своим натиском Адам заставил ее потерять хрупкое равновесие. Голова кружилась от поцелуя, земля уходила из-под ног, и, чтобы не упасть, она крепко обхватила его за плечи. В глубине ее тела просыпался демон желания, она остро чувствовала потребность слиться с этим мужчиной, почувствовать его внутри себя, принадлежать ему.
Она устала бороться с собой, ей хочется ощутить себя красивой, желанной, необходимой, быть настоящей женщиной.
— Ну как? Разве нужны еще какие-то доказательства? — хрипло прошептал Адам, отрываясь от нее, и, опустив голову к плечу, добавил: — Ты хочешь меня так же сильно, как я тебя. Признай это!
Морин прижималась к его телу, гладила его плечи и знала, что сейчас в ее руках почти неконтролируемый вулкан страсти.
— Но это не значит, что мы поступаем правильно.
Адам немного отстранился от нее — так лучше думалось — и, заглянув в глаза, спросил:
— Почему неправильно? Мы взрослые люди, одинокие. Кого могут касаться наши взаимоотношения? Кому они могут причинить вред?
— В первую очередь нам самим.
— Как ты можешь так говорить?
Морин отвела взгляд, пытаясь справиться с комком, подступившим к горлу. В ее жизни не было мужчины, которого она бы желала больше. Но она не дура. Он не говорит о любви, он не собирается на ней жениться.
— Не знаю, что ты обо мне думаешь, но я не намерен крутить с тобой роман.
— Я никогда не думал о наших отношениях как о легком, мимолетном романе.