Она перевела взгляд на Мейду.
— Так что же с платьем?
— Наверное, уже готово.
— Тогда возвращаемся в салон?
— Э-э... — Мейда покосилась на Майка. Ясное дело, с большим удовольствием она осталась бы с ним, но все-таки даже ей было понятно, что в данной ситуации это невозможно. — Конечно.
Пэм повернулась и первая направилась к дверям салона. Мейде не оставалось ничего иного, как двинуться следом. При этом она украдкой послала Майку воздушный поцелуй.
— Мы уже ждем вас, — сообщила продавщица. — Платье готово. Примерите еще раз на всякий случай? — спросила она, обращаясь к Мейде.
В этот момент с улицы донесся звук мотоциклетного двигателя. Он быстро затих удаляясь, и Мейда грустно вздохнула. Затем, хмуро взглянув на платье, которое держала на вешалке находившаяся тут же портниха, буркнула:
— Чего уж там примерять, и так сойдет.
— Учти, исправить что-то вряд ли удастся, — напомнила ей Пэм.
Но Мейда уже утратила интерес к свадебному наряду. После встречи с Майком настроение у нее изменилось.
— И не нужно ничего исправлять. Заворачивайте платье!
Продавщица с портнихой удалились. Спустя несколько минут продавщица вернулась с большой розовой, перевязанной атласной лентой и украшенной пышным бантом коробкой. Вручая ее Мейде, она произнесла короткую речь, содержавшую пожелания счастья в будущей супружеской жизни — по-видимому, эти слова полагалось говорить каждой девушке, которая покупала в салоне свадебное платье.
— Спасибо, — сказала Пэм вместо Мейды, которая молча сграбастала коробку и зашагала к выходу.
Через несколько минут они сели на остановке в автобус, следовавший в направлении юго-западных пригородов Лос-Анджелеса, на котором доехали почти до самой виллы «Жасмин». Тем временем все-таки начал накрапывать дождь.
15
За ужином из разговора Пэм узнала, что послезавтра на вилле состоится прием по случаю дня рождения Мейды. Ничего особенного в этом не было, но оба говорили о предстоящем празднике с явным оттенком раздражения. Причем в случае с Энди удивляться не приходилось, но почему недовольна Мейда?
Ответ Пэм получила, когда выяснилось, что Фейт, мать Энди, задумала не просто отметить двадцатилетие будущей невестки, а использовать торжество в качестве своего рода помолвки, которая на самом деле не объявлялась. Фейт хотелось во что бы то ни стало соблюсти традицию, хотя сам Энди считал, что это смешно — ведь бракосочетание на носу. К тому же всей родне давно известно о предстоящей свадьбе, зачем же, как он выразился, комедию ломать.
Как ни странно, Мейда разделяла мнение будущего супруга.