Из обратного адреса явствовало, что живет Груздь в Ленинграде на Большой Подьяческой улице, куда Вольт к нему и нагрянул. Груздь оказался невысоким, плотным — ну груздь и есть! О резервах организма говорил он так восторженно, что Вольт рядом с ним чувствовал себя чуть ли не скептиком: все-таки в Вольте сидит необходимое для ученого-профессионала инстинктивное уважение к эксперименту, смысл которого всегда в том, что исход заранее не ясен; Груздь же с дилетантской безапелляционностью верил, что эксперимент не решает, но лишь подтверждает решенное заранее. Но эта-то чуждая сомнений уверенность и была Вольту в нем симпатична, как ни странно, — в других-то людях такая черта всегда бывает ему неприятна.
При ближайшем рассмотрении выяснилось, что начинает Груздь все же не с нуля: ходил он в детстве в секцию и доигрался до второго разряда, а потом почему-то забросил. Эксперимент, таким образом, получался не совсем чистым, но и этому обстоятельству Вольт обрадовался: успех казался ему важнее чистоты. Да и все равно: забросить занятия в семнадцать лет, возобновить в сорок и скакнуть от полузабытого второго разряда до мастера, хотя бы до кандидата — чем не чудо?! Если только оно состоится…
Началось это полтора года назад. Груздь ни на день не терял энтузиазма — тоже удивительно: легко пробыть в энтузиастах неделю, ну месяц, но полтора года!.. — и вот в результате подтвердил второй разряд, скоро начинает играть на первый. А вчера допоздна сражался в полуфинале Ленинграда до блицу, и Вольт еще не знал, чем кончилось. Но уже здорово и то, что пробился в полуфинал! Блиц не дает разрядов, но сознание успеха в тысячу раз важнее!
Стефа степенно свернул на тихую Подьяческую улицу. Как и все улицы, она, конечно, заасфальтирована, но Вольту всегда кажется, что сквозь асфальт пробивается трава, — по неистребимому здесь духу провинциальности. И удивительно — по контрасту! — что именно здесь живет энтузиаст прогресса Родион Иванович Груздь.
Вольт нетерпеливо взбежал по лестнице, не замечая ее темноты и затхлости, позвонил три раза — Родион Иванович проживает в обширной коммунальной квартире, пропахшей щами и стиркой.
Приблизились медленные шаги — жена Родиона Ивановича, Антонина Антоновна, мучается ногами, это называется артроз: то есть боли и тугоподвижность в тазобедренном суставе. Лучшее средство при артрозе — голодание, ну и физкультура, конечно. Но Антонину Антоновну не уговоришь ни на то, ни на другое — толстеет и глотает горстями таблетки. Симпатичная женщина, но зло берет! Странно, что при таком муже, энтузиасте самоусовершенствования.