Надя заметила и сразу озаботилась:
— Ты чего смуришь? И чай не пьешь.
О том, что он не выпьет чаю, она волнуется, а чтобы не доводить до белого каления своей мистической болтовней — такого понятия нет!
— Не хочу чаю! — Только бы сдержаться, не высказать все при матушке. — Попробую еще поработать.
Он встал и не своей, скованной походкой пошел из кухни. Матушка попыталась перехватить его по дороге:
— Сделай мне наушники. Ты же знаешь, как я берегу твой покой для работы!
Бережет! Сколько воевал за эти наушники!
— Надя сделает.
Надя вошла в комнату сразу за ним — верная Эвридика, и оглядываться не нужно — не отстанет.
— Ну чего ты смуришь? И чаю не попил. Первую самую гневную минуту Вольт перетерпел,
как всегда, и должен был уже успокоиться хоть отчасти. Но не успокоился.
— Зачем спрашивать? Если все заранее предсказано! Не надо ничего спрашивать! Значит, еще Нострадамус предвидел, что я сегодня не выпью чаю! Зачем спрашивать?
Если бы Надя поняла его состояние, посмеялась бы над собой и над Нострадамусом, наверное, он бы успокоился, как всегда. Но она не поняла. Она тут же забыла свои тревоги по поводу недопитого чая и снова заговорила с неприятной нравоучительностью:
Нострадал… Нострадамус предсказал только крупные события — войны, землетрясения, атомную бомбу. Надо же понимать. Считаешь себя ученым, а говоришь такую ерунду: чтобы предвидел какой-то недопитый чай!
Считаешь себя ученым… Нет, Надя, скорее всего, не хотела обидеть, просто у нее иногда проявляется такая же стилистическая глухота, как у матушки. До чего же неприятна такая глухота! Как если бы запах изо рта, честное слово!
— Оттого, что я считаю себя ученым, я могу считать Нострадамуса либо сумасшедшим, либо шарлатаном. А тех, кто уверовал в его пророчества, — совсем темными!
Надо было бы с ходу придумать остроумное определение, но с ходу не придумалось, вот и высказался неуклюже: «…совсем темными…» Хотел добавить: «бабами», но удержался.
Плохо, что так считаешь. Это не от учености, а от упрямства. Сейчас все признают интуицию. Все умные люди!
За что ему приходится такое выслушивать?! И если бы только сегодня! Сколько раз он сдерживался только в самые последние дни — не хотел скандалить, не хотел обидеть: «святое письмо», потом этот дурацкий магнетизм, потом цыганка с дурным глазом… Ну конечно, они там в цирке все суеверные, но не настолько же! И зачем он только с ней связался?
Надя должна была бы быть счастлива, что у нее такой муж! И хороший ученый, и не пузатый какой-нибудь дядька, а вполне спортивный мужчина. Да еще моложе ее. Должна быть счастлива, каждую минуту быть счастлива, держаться за него обеими руками, бояться чем-нибудь обидеть! А она? Будто нарочно злит его своими глупостями. Прекрасно ведь знает, как он относится ко всякому шарлатанству, но не желает промолчать! Интуиция…