— После транквилизатора, который впрыснул в вас шприц-дротик, я ввел вам его нейтрализатор, чтобы мы смогли поговорить. Он по-прежнему циркулирует у вас в крови. И будет мешать действию снотворного, которое я хочу вам ввести... — он посмотрел на часы, — ...ещё полтора часа, может, чуть меньше. Поэтому нам придется подождать. Вы меня понимаете?
— Да.
— Когда я позвоню Тиму, я скажу ему, что уже увез вас из дома. И дам ему определенные инструкции. Вы мне подыграете. Дома вас нет, вы хотите вернуться домой и попросите его сделать все, чего хочет от него нехороший мистер Кесслер.
Раньше ее щеки раскраснелись от злости и унижения, теперь же она побледнела.
— Я не могу это сделать.
— Разумеется, можете, дорогая.
— Господи.
— Вы же опытная актриса.
— Я не могу поставить его в такое положение.
— Какое положение?
— Заставить выбирать, кто должен умереть.
— Вы серьезно?
— Для него это будет ужасно.
— Вы серьезно?
— Я не могу это сделать.
— Мэри, она — паскуда, которую он встретил только вчера.
— Это не имеет значения.
— Только вчера. Вы — его мать. Для него это легкое решение.
— Но ему придется жить с этим решением. Почему он должен жить с таким решением?
— Что за черт? Вы боитесь, что он выберет эту паскуду, а не вас? — спросил Крайт и одернул себя, уловив злость в своем голосе.
— Я знаю Тима. Я знаю: он сделает то, что считает правильным и лучшим. Но в такой ситуации правильного нет и быть не может.
Крайт глубоко вдохнул. Еще раз. Сказал себе, что должен сохранять спокойствие. Встал. Потянулся. Улыбнулся Мэри.
— И если он выберет меня, мне придется жить, зная, что смерть этой девушки на моей совести.
— Знаете, Мэри, в жизни много несправедливого, но большинство людей чувствуют, что она лучше смерти. Лично я придерживаюсь другого мнения. Я считаю, что всем вам лучше умереть, но мое мнение не в счет.
Она встретилась с ним взглядом. На лице отразилось недоумение.
Он взял «Глок», обошел стол.
— Позвольте мне вам кое-что объяснить, дорогая. Если вы не сделаете этого для меня, я вас убью и поеду на поиски Уолтера. Вы мне верите?
— Да.
— Потом я найду вашего сына Захари. Предложу Тиму этот выбор — его брат или эта паскуда. Вы мне верите?
Она промолчала.
— Вы мне верите?
— Да.
— Если и Захари будет мучить совесть, я убью и его. У вас та же проблема, Мэри... боитесь, что вас будет мучить совесть?
— Я просто забочусь о своем сыне.
— Убив Захари, я возьмусь за его жену. Ее зовут Лаура, не так ли?
Мэри наконец-то спросила: «Кто вы?» — хотя «кто» в вопросе больше тянуло на «что». Она уже поняла, что ничего человеческого в ее незваном госте не было.