Иногда поденка, муха-однодневка, может пролететь над поверхностью пруда, не привлекая внимания тех птиц и летучих мышей, которые на лету схватывают добычу.
При росте в шесть футов и три дюйма и весе в двести десять фунтов, с огромными руками и здоровенными ножищами, Тимоти Кэрриер не мог оставаться таким же незаметным, как летящая над самой поверхностью воды поденка, но пытался.
В тяжелых рабочих сапогах, походкой Джона Уэйна, которую ему подарила природа, он тем не менее сумел войти в таверну «Зажженная лампа» и прошествовать в дальний конец зала, не привлекая к себе внимания. Трое мужчин, сидящих за короткой перекладиной L-образного бара, нацеленной на дверь, не повернулись, чтобы взглянуть на него. Так же, как и пары в двух кабинках. Сев на самый дальний стул, в тени, которую уже не разгонял свет ближайшей из ламп, висевших над стойкой полированного красного дерева, Тимоти удовлетворенно вздохнул. Для любого, кто переступал порог таверны и оглядывал зал, он бросался в глаза меньше всех.
Если та часть таверны, что находилась у входной двери, могла считаться кабиной локомотива, то дальний конец стойки тянул разве что на камбуз. Так что в понедельник вечером, когда посетителей в баре было меньше, чем в любой другой день недели, тут усаживались только те, кто хотел избежать шумной компании.
Лайм Руни, владелец и по понедельникам единственный бармен заведения, налил из-под крана стакан пива и поставил перед Тимоти.
— Когда-нибудь ты придешь сюда с девушкой, и я умру от шока.
— С чего мне приводить девушку в эту дыру?
— А где ещё ты бываешь, кроме этой дыры?
— У меня есть любимый магазин пончиков.
— Да-да, и после того как вы умнете дюжину, ты поведешь ее к самому дорогому ресторану в Нью-порт-Бич, вы сядете на бордюрный камень и будете наблюдать, как паркуются роскошные автомобили.
Тим маленькими глотками пил пиво, Руни вытирал и без того чистую поверхность стойки.
— Тебе повезло, и ты нашел Мишель, — наконец нарушил паузу Тим. — Таких, как Мишель, больше не делают.
— Мишель двадцать восемь, она на два года моложе нас. Если таких больше не делают, откуда она взялась?
— Это загадка.
— Чтобы стать победителем, нужно поучаствовать в игре.
— Я в игре.
— Бросать кольца на колышек — не такая игра.
— Не волнуйся обо мне. Женщины постоянно стучатся в мою дверь.
— Да, но они ходят парами и хотят рассказать тебе об Иисусе.
— Ничего плохого в этом нет. Они заботятся о моей душе. Тебе говорили, что ты — саркастический сукин сын?
