Ощущение, что из реального мира он перенесся в сон, замедлило мысленные процессы Тима. Он хотел рассказать Руни, что произошло, но язык вдруг раздулся и не желал шевелиться.
Вновь пришедший приблизился, сел на тот самый стул, который так недавно занимал парашютист. От Тима его отделял один стул.
— «Бадвайзер», — заказал он.
Когда Руни отошел, чтобы налить пиво, незнакомец посмотрел на конверт из плотной коричневой бумаги, а уж потом встретился взглядом с Тимом. Глаза у него были карие, как у Тима.
— Вы пришли рано, — прокомментировал киллер.
Жизнь человека может перемениться в мгновение ока, повернуться на крошечной петле времени. Каждая минута несет в себе потенциал опасности, а тиканье часов — это голос судьбы, шепчущий обещание или предупреждение.
Когда киллер говорил: «Вы пришли рано», Тим Кэрриер заметил, что на часах с логотипом «Бадвайзера» минутная стрелка как раз достигла цифры 11, и нашелся с логичным ответом: «Вы тоже».
Жизнь повернулась, чтобы более не вернуться в прежнее состояние.
— Я уже не уверен, хочу ли нанимать вас, — добавил Тим.
Руни принес пиво киллеру, и тут же его позвали на другой конец стойки.
Незнакомец облизнул губы и выпил. Судя по всему, его мучила жажда.
А поставив стакан, добродушно ответил:
— Вы не можете меня нанять. Я никому не служу.
Тим подумал о том, чтобы отлучиться в туалет.
Оттуда он мог вызвать полицию по мобильнику.
Но испугался, что его отлучку киллер может воспринять как приглашение взять конверт из плотной коричневой бумаги и ретироваться.
Брать конверт с собой тоже не хотелось. Киллер мог последовать за ним, подумав, что Тим решил передать деньги без лишних свидетелей.
— Меня нельзя нанять, и я ничего не продаю, — добавил киллер. — Вы продаете мне, а не наоборот.
— Да? И что я продаю?
— Идею. Идею, что ваш мир может быть полностью перестроен одним... маленьким изменением.
Перед мысленным взглядом Тима возникло лицо женщины на фотографии.
Он не очень-то понимал, как себя вести. Ему требовалось время, чтобы подумать, вот он и сказал:
— Продавец назначает цену. Ее назначили вы — двадцать тысяч.
— Это не цена. Это пожертвование.
Разговор становился таким же бессмысленным, как и любой другой за барной стойкой, и Тим уловил его ритм.
— Но за мое пожертвование я получаю вашу... услугу.
— Нет. Я не продаю никаких услуг. Вы получаете мое благоволение.
— Ваше благоволение?
— Да. Я принимаю идею, которую вы продаете, ваш мир кардинально перестроится моим благоволением.
Карие глаза киллера гипнотизировали, подчиняли.