Опять оказавшись в своей комнате, Лейк открыла папку, стараясь, чтобы руки не дрожали. Она мысленно репетировала разговор с детективами и старалась предугадать вопросы, которые они будут задавать. Они захотят знать, были ли они с Китоном в дружеских отношениях. Хватаясь за соломинку, она подумала об одной маркетинговой стратегии, о которой когда-то читала. Она называлась «Правило откровенности»: признавайте негатив и превращайте его в позитив. Ей придется рассказать о разговоре с Китоном вчера в офисе. Будет хуже, если они узнают о нем от Брай.
Вошла Рори, чтобы поставить на полку справочник. Ее глаза были затуманены, и она придерживала рукой свой большой живот.
— Разве это не ужасно? — спросила она Лейк. — Ему было всего сорок пять.
— Знаю, — ответила Лейк. — Кто, как вы думаете, мог желать его смерти?
— О, нам не велели обсуждать это, — напомнила Рори.
— Знаю. Я просто… — защищаясь, начала Лейк, но Рори повернулась и вышла, не дожидаясь окончания фразы.
Лейк полагала, что детективы вызывают сотрудников одного за другим в конференц-зал, и очень удивилась, когда через некоторое время они вошли в комнату, где она работала.
— Лейк Уоррен? — спросил детектив посимпатичнее.
— Да. — Лейк начала подниматься со стула, но он сделал ей знак оставаться на месте.
Детективы опустились на стулья напротив нее, и Маккарти открыл блокнот.
— Итак, вы работаете здесь всего несколько недель? — спросил он.
— Э… да. Хотя я не сотрудник клиники, а консультант со стороны. — Ее слова звучали неуклюже, словно она заново училась говорить.
— Вы хорошо знаете доктора Китона? — спросил Маккарти.
— Нет, нас просто представили друг другу пару недель назад. Но мы с ним вчера немного поговорили.
— О чем вы говорили?
— О том, что он начинает работать в клинике, а также о том, где он работал прежде.
— И что вы выяснили насчет «прежде»? — поинтересовался Халл, наконец подав голос.
— Прежде? — смутилась она.
— Вы знали его прежде? — спросил он, глядя на нее.
Ее пульс забился очень часто. Почему ее спрашивают об этом?
— Нет, — сказала она как только могла спокойно. — Я уже говорила, что познакомилась с ним, лишь работая здесь.
Маккарти записал что-то в блокнот и снова посмотрел на нее:
— Расскажите нам о вчерашнем ужине. О чем вы с ним говорили?
— Мы не разговаривали. Друг с другом, если точнее. Мы сидели на противоположных концах стола.
«Не надо оправдываться», — напомнила она себе. Ей уже становилось плохо от беспокойства.
— А после ужина?
— Вы хотите спросить, говорила ли я с ним?
— Да.
— Нет — он рано ушел. Сказал что-то о звонке пациенту. Я покинула ресторан одной из последних.