Когда она пришла, Гарри уже сидел в ресторане и просматривал «Нью-Йорк таймс». Хотя доктор был одет так же, как являлся в клинику — в темные слаксы и синюю рубашку с расстегнутым воротом, — он, когда она к нему приближалась, показался ей каким-то другим. Более расслабленным, подумала она. Похоже, в уик-энды он отрешался от своих проблем — от стресса, связанного с консультированием пар, пребывающих в отчаянии.
Лейк подошла к столику, Гарри поднял глаза и улыбнулся. По выражению его лица было невозможно определить, о чем пойдет разговор. «Держись приветливо, — сказала она себе, — но не опережай события».
— Я думал, сегодня утром, кроме нас, на Манхэттене никого не останется, — сказал Гарри, поднимаясь с места. — Но по всей видимости, из города не доехали еще семь человек. — Он обвел рукой полузаполненный зал.
Их столик был маленьким, и Лейк впервые получила возможность рассмотреть Гарри получше. Он не был красивым в классическом понимании этого слова — форма носа подвела, — и все же его лицо было привлекательным: лучистые карие глаза, гладкая кожа и непременная улыбка. Его волосы были темными, немного волнистыми и зачесанными назад.
— Вы обычно остаетесь на выходные в городе? — спросила Лейк.
— Иногда. Мне нравится, что здесь становится тихо. — Он сдвинул свои очки для чтения в темной оправе на макушку. — А вы, значит, провели в деревне только половину уик-энда?
— Да. — Лейк совершенно не был нужен этот вежливый разговор, но она понимала, что должна поддерживать его. — Мне пришлось вернуться. У меня полно работы по презентации.
— И как продвигается дело? — поинтересовался Гарри.
Чувствует ли он, как ей некомфортно, гадала она. У него была профессиональная привычка психиатра следить за собеседником якобы с полным безразличием.
— Довольно хорошо, я считаю, — ответила Лейк. — Но это трудно. Одно дело разрабатывать маркетинговую кампанию для спа-салона или новой марки масла для тела. Здесь же все по-другому. Люди, нуждающиеся в лечении, очень ранимы, и я не хочу причинить им боль.
— Знаю. А сейчас творится какое-то безумие, — сказал он. — Я слышал, есть клиники, которые обещают вернуть деньги, если пациентка не забеременеет. Можете поверить в такое? Донорство тоже иногда становится абсурдным. Рядом с Вашингтоном есть клиника, которая предлагает «ученых-доноров». То есть родится не просто ребенок, а малыш с задатками астрофизика.
«Он не мог пригласить меня сюда только ради этого», — подумала Лейк.
— Вы бы хотели, чтобы клиника не так агрессивно рекламировала себя? — спросила она.