Что будет «тогда», я не знала. Но упрямо продолжала идти вперед, медленно пробираясь между кустов. Мокрые ветки дотрагивались до моего лица, и я осторожно отводила их в сторону, стараясь производить как можно меньше шума.
Никаких звуков я не слышала, ну совсем никаких; можно подумать, что Баранова поглотила эта самая доисторическая тьма и сейчас медленно пережевывает его перед тем, как выплюнуть…
И куда он делся? Не мог же он пропасть бесследно? Или он и его дама сидят, как мышки, боясь себя обнаружить? Я остановилась. Справа был бассейн. И вокруг него горели небольшие фонари. Свет падал на темно-голубую «каплю» и на деревянные стульчики вокруг нее. Почему эти стульчики не убрали?
Мне показалось, что на одном из стульчиков кто-то сидит. Баранов? Тогда самое время подойти к нему или лучше все-таки подождать, когда явится его сообщник, и я увижу их обоих?
Я замерла на месте. Мне была видна свесившаяся с колена рука и ботинок. Похожа на руку Баранова… Я сделала два шага вперед. В этой руке что-то было не так, как и во всей этой мертвой тишине… Я подошла ближе. Баранов? Некто сидел все в той же позе, и я шагнула из темных кустов на свет.
Вадим Баранов сидел на стуле. На его светло-бежевой куртке растекалось темное пятно. Я зажала рот рукой и отступила назад.
– Не кричите! – послышался свистящий шепот за моей спиной.
Я обернулась.
У самой кромки кустов стоял Андре Валасьен, засунув руки в карманы, и смотрел на меня с мрачным выражением лица.
– Это сделали вы?
– Я?! – Мои мысли путались, я переводила взгляд с Баранова на Андре. – Я подошла… а… он… Он… – Я закрыла рот рукой и замотала головой: я чувствовала, что меня вот-вот вытошнит.
– Прекратите!
– Что «прекратите»?
– Истерику!
– Я… не…
– Вижу! – мрачно изрек он и схватил меня за руку повыше локтя.
– Пустите! Я сейчас закричу. А если это… вы…
– Заткнитесь!
Я не выдержала и с размаху дала ему пощечину. Глаза его засверкали. Несмотря на мое яростное сопротивление, он потащил меня в кусты. Я хотела было завизжать, но он зажал мне рот рукой.
– М… мм… – замычала я.
– Тише! Да подождите вы… не орите. Иначе сюда прибегут, моментом. А мне надо кое-что выяснить.
Он тащил меня в гущу пальм, туда, где растекалась темным облаком доисторическая темнота. Мне было так страшно, такой ужас плескался в душе, что разом стало как-то все равно, и еще на меня навалились тупое безразличие и жуткая усталость.
«Если он меня прямо тут и прикончит, – возникла какая-то уж совсем дикая и неподобающая мысль, – то все будет шито-крыто. От моего тела, как я думаю, он быстро избавится».