– Не глухая!
За моей спиной раздался какой-то звук, и я резко развернулась. Из ванной комнаты вышла полная женщина в белом фартуке, надетом поверх светло-бежевого платья.
– С приездом вас! Располагайтесь! – В ее голосе слышался едва заметный певучий хохлацкий акцент. – Ванну хотите принять? Я могу наполнить ее. Если вам что-то надо – скажите мне.
– Пока ничего… А вы кто?
– Ваша горничная, Валентина.
Была она вся какая-то гладкая, круглая, глянцево-блестящая. Таких женщин любил писать Кустодиев. Даже черные завитки ее волос выглядели словно лакированные. Ей было около сорока пяти лет или чуть меньше.
– Я здесь одна?
– Что вы имеете в виду, Кристина?
– Ну… на этой вилле есть еще кто-то, кроме меня?
– Конечно, тут гости есть.
– А кто?
– Вы с ними за обедом познакомитесь. Так ванну вам наливать или нет?
– Я сама все сделаю. Не надо. Да, еще… вечером будет праздник. Мне нужно платье.
– У вас все в гардеробе имеется. Выбирайте, там одежды на любой вкус.
Она подошла к массивному светло-коричневому гардеробу, и дверца с легким стуком поехала вправо. Там висело разноцветное текстильное великолепие. Валентина провела по вешалкам рукой, и платья, блузки всколыхнулись, как трава под ветром, зашелестели, зашуршали.
– Выбирайте. Я вам пока больше не нужна?
– Нет.
– Если понадоблюсь, телефон на столе. Наберете 1–2.
Валентина ушла, а я совсем растерялась. Все с самого начала складывалось как-то не так… Это внушало мне чувство тревоги, и оно не рассасывалось, а, наоборот, укоренялось во мне, не желая исчезать.
Кто напал на меня недавно вечером в моем собственном подъезде? Зачем?
Почему у меня ничего не взяли?
Связано ли это с моей нынешней поездкой?
Или это просто случайный маньяк-одиночка?
Но почему тогда меня оставили в живых, не ограбили и не изнасиловали?
Мелькнула мысль, что нападавший перепутал меня с кем-то, набросился не на ту девушку. Тогда понятно, почему меня отпустили живой и ничего не взяли!
И так тоже могло быть…
Суматошная поездка в Париж. Встреча с Андре в самолете. Нет, еще раньше – в кофейне «Старбакс». Как романтично! Я приложила пальцы к вискам. А недавно я навеки опозорилась, и теперь он рассказывает какому-нибудь своему приятелю об «этой сумасшедшей русской», накинувшейся на него после того, как он проводил ее до отеля, предварительно накормив ужином. Какая стыдоба! Если бы я могла повернуть время вспять, если бы я не сказала ему те обидные слова при расставании, точнее, не выкрикнула бы их в его надменную прямую спину, которая даже не шевельнулась, не содрогнулась от моих выкриков-стенаний!.. Исключительно гордая мужская спина.