— Ну как?
Бер уважительно склонил голову:
— Вы талантливы, лэр. Почему я не слышал о вас раньше? Вам надо обязательно их записать, вместе с мелодией. Я прежде не слышал ничего подобного! Позвольте пригласить вас как-нибудь в гости. У меня работают несколько весьма опытных писцов. Ваши песни заслуживают известности! Вот только… У меня возник один вопрос. Кто такой черт?
— Одна из разновидностей демонов среднего уровня. Отличаются высокой физической силой, — улыбнулся Олег.
— Ты в своем репертуаре — протелепатировала Вереена. В ее «голосе» так и сквозило ехидство. — Выбираешь себе противников послабее? Ну что может противопоставить бедный черт, всего-то среднего уровня, Высшему демону класса «пожиратель душ»?
— Я же говорил, что ты зря стесняешься, — хлопнул Олега по спине Олаф. — Давай еще!
Это требование было бурно поддержано всеми посетителями трактира. Однако Олег в ответ только помотал головой.
— Ваша очередь, лэр, — заявил он, передавая гитару Беру.
— Интересная разновидность лютни, — заметил тот, осматривая незнакомый инструмент и пробуя взять несколько аккордов. Затем, приспособившись к инструменту, тронул струны мягким перебором:
Смотрю я вдаль, а мысли где-то.
Волной трава играет на полях.
То ветер память всколыхнул зачем-то,
Запрятанную правду о боях.
Казалось, только небо голубело,
Но вот приблизился закат.
Ведь так и жизнь… вот полоса белела,
Потом кровавый путь… войны откат.
В полной противоположности напористой и боевой песне Олега, Бер пел мягко, с легкой грустью в голосе. И хотя, исполняя песню, он ни на кого не смотрел, почему-то всем сразу стало понятно, для кого эта песня исполняется. Взгляды всех присутствующих разом устремились к замершей в полной, невозможной для живых людей неподвижности Вереене, не сводящей с исполнителя наполненных печалью глаз.
Надежда никогда не отступает.
Смертельный опыт спрячу от себя.
А дух войны пускай витает,
Прошел чрез смерть и выжил, жизнь любя…
«Надежда… — обезумевшим калейдоскопом мелькали мысли в голове у вампирессы. — Хорошо, когда она есть, эта надежда… Ты все же человек, поэт, и, увы, многого не понимаешь. Как жаль… Надежда есть у живых. У мертвых нет ни надежды, ни выбора, ни любви. Даже если они и могут ходить, говорить и сражаться. Лишь мечты. Пустые мечты о несбыточном. Но тебе не стоит этого знать, гордый барон. Будет лучше, если ты никогда ничего не узнаешь, да и вообще, забудешь эту встречу, как пустой предрассветный сон.»
Вереена медленно, явно преодолевая себя, отвела взгляд. А песня продолжалась:
Тоску долой… пускай отпрянет,