– Э нет… – угрожающе протянул Михаил. – Хватит, побаловались! – рядом с земли поднялось еще пятеро бойцов. Похоже, я, сам того не подозревая, влез в какие-то местные разборки. Расклад был примерно понятен, одни – шакалили, действуя по принципу «сдохни ты сегодня, а я – завтра», вторые же стояли на позициях социалистического коллективизма. С «шакалами» мне было точно не по пути, а вот «коммунары» могли пригодиться при организации побега. Вряд ли мужикам нравилось медленно подыхать за колючкой. Поэтому я выступил вперед:
– Это я ваших уделал. Какие претензии? – Я, чувствуя поддержку, что называется, «попер буром». Было видно, что наши оппоненты заколебались. Громко хлопнув в ладоши, я быстро шагнул вперед. Приемчик из шпанистого отрочества сработал. Главный отшатнулся и, запнувшись о чьи-то ноги, чуть не упал.
– Забирайте этих, – я указал на лежащих, – и валите к себе! – Моральная победа была полная.
После чего, не обращая ни малейшего внимания на противников, нагнулся и подобрал с земли брюкву.
* * *
Взгляд со стороны. Тотен[80]
На новом месте появилось немного свободного времени, и это было не очень хорошо. В отсутствие дела в голове начинали роиться всяческие неве-селые мысли. О доме, о судьбе, о жизни. О смерти. Я вовсе не самурай, а потому мысли о смерти ни удовольствия не доставляют, ни смысла особого для меня не несут. Во всяком случае, сейчас. А потому, чтобы отвлечься, я решил в который уже раз перебрать снаряжение. В итоге получилось два комплекта (опять больше одного, ну почему так?!): один под автомат, но с ним все давно было ясно и понятно, что, куда, зачем и почему. Второй – под пулемет. И тут пришлось перевешивать все заново. Хорошо еще, что барахла бундесверовского у меня с собой было много, так коробки с пулеметной лентой отлично вошли в транспортные сумки, а для комплекта под чешский «ручник» я использовал подсумки для магазинов от Г-36[81]. С одной стороны, это несколько успокаивало – привычные действия, спокойные и неторопливые. С другой – было вызвано насущной необходимостью. Реальная жизнь вносила свои коррективы, и из всего многообразия снаряжения оставалось только самое необходимое. Все «ништяки», «возбуждончики» и прочие ненужные «приблуды» были отложены в сумки со всем тем, что не нужно вытаскивать на свет божий до возвращения. Если оно все-таки произойдет.
На подгонку всей «тряхомудии» ушел примерно час. Затем пулемет в руки и кросс километра пол-тора вокруг лагеря. Бег. В нем, как оказалось, все. И проверка снаряжения, и поддержание тонуса, и очищение мозгов. Не знаю, как чувствуют себя военные, как они борются со своими камуфлированными тараканами, но с каждым днем мы, гражданские, становились все более замкнутыми и хмурыми. Даже балагур Док шутил чернее, чем обычно. Или это я начал все в черном цвете воспринимать? Снова мысли. Вот поэтому и нельзя давать себе передышки. Пробежались. Отдышались. Лечь-встать, лечь-встать, лечь-встать. Повторить. Вот теперь моя душенька довольна, ничего не болтается, ничего не мешается.