«Мать моя, женщина!» – с трудом протиснувшись между людьми, я обомлел! Перед фельдфебелем, щеголяя новенькой эсэсовской формой, со скучающим выражением на чисто выбритом лице стоял Тотен! Рядом с ним возвышался командир!
«Вот это номер!» – от радости сердце забилось сильнее, а губы сами собой расплылись в идиотской ухмылке. – Но неужели они просто заберут меня отсюда? – восторг сменился осознанием некоторой нелогичности ситуации. – Конечно, наглости и фантазии у мужиков хватит, но как насчет расчета?»
Тотен меж тем что-то сказал фельдфебелю, отчего тот вытянулся «во фрунт». До ворот было метров двадцать, и выражения лиц я видел плохо. Потом начальник лагерной охраны «отмерз» и сделал приглашающий жест. Алик благосклонно кивнул и направился к воротам. Фермер же, выполнив классический поворот «кругом», пошел к машине, за рулем которой я разглядел Бродягу. Заместителя командира я поначалу даже не узнал. По невероятной прихоти сознания в голове всплыла фраза из старой комедии: «Зачем Володька сбрил усы?»
…Когда мой друг вошел на территорию лагеря, я разглядел у него в петлице знаки различия унтер-штурмфюрера. Неудивительно, что «наш» фельдфебель-тыловик так тянется пред ним, несмотря на то что лет на пятнадцать старше и начальник отдельного лагпункта. Несколько ранее по команде «старого служаки» один из «хиви» приволок из караулки лавку и поставил ее в тени под небольшим навесом. Тотен, подойдя, брезгливо осмотрел ее, стянул с руки перчатку и, смахнув с сиденья пыль, аккуратно сел.
Все это время я пытался поймать взгляд Алика, и наконец мне это удалось! Нас разделяло метров десять, не больше, и я ясно рассмотрел, что друг мне подмигнул.
Взгляд со стороны. Тотен
Здоровенный, с голубя размером, комар пытался укусить меня в шею! Я отбивался от него прикладом винтовки, но все время промахивался… Наконец он с налету ударил меня своими лапами в грудь, я покачнулся, взмахнул руками… и проснулся. Док тряс меня за плечо, а откуда-то доносилось заунывное гудение, так похожее на вой гигантского комара.
– Давай вставай! – Серега был непреклонен. – В лагере, похоже, побудка. Будем в четыре глаза Тоху высматривать.
Я бросил взгляд на часы. «Да уж – только четыре часа поспать удалось…» – и полез из спальника.
С нашей позиции мы видели только спины заключенных, выстроившихся в колонны и, сколько ни всматривались, обнаружить Антона нам не удалось.
Правда, спустя минут десять в наушнике раздался взволнованный голос Люка:
– Парни, есть контакт! Здесь он!
Точной позиции Сани я не знал, но предполагал, что он спрятался где-то с противоположной стороны лагеря.