– Герр унтер, а разгружать вы их тоже заставите?
Идея показалась мне здравой, ведь так появлялась возможность практически легально умыкнуть наших из рук настоящих немцев. Я изобразил на лице непонимание и позвал Тотена:
– Toten, komm zu mir![21]
Перекинувшись с Аликом парой фраз на тарабарско-немецком, мы разыграли мизансцену «разговор через переводчика», после чего Акимыч подошел к пленным:
– Вы передохните, мужики, мальца. А потом с господами поедете – там поработаете…
– Что-то ты добры сення, дядько Семен! – откомментировал это один из полицаев, отдыхавших в сторонке, я не разобрал который из двух.
– Кому дядька, а кому господин бургомистр! – отрезал Акимыч. – А еду отработать надобно… Не вас же, дураков, с поста снимать…
Наскоро перекусив, мы засобирались в дорогу. Тотен скомандовал пленным залезать в первый грузовик, а я отошел в сторонку и, связавшись по рации с командиром, доложил, что мы готовы к движению.
– Как в лес въедете, метрах в двухстах будет прогалина слева по ходу движения. Там встанете и остальных подождете. Как понял меня? – спросил Фермер.
– Понял тебя хорошо. Минут через десять выдвигаемся.
– Понял. Отбой.
Когда я подошел к своему грузовику, меня перехватил один из полицаев, Василь:
– Пан официр, цыгареткой не разодолжите? – и пояснил свою просьбу интернациональным жестом.
– Zigaretten? Ja? – переспросил я и достал из кармана пачку трофейных сигарет «Juno». Полицай радостно закивал головой:
– Да-да, пан официр.
Я щелчком выбил из пачки сигарету и протянул ему. «Эх, дать бы тебе в ухо, да конспирация не позволяет, мать ее так…»
– Vorwдrts, Tony! Vorwärts! – а это Тотен высунулся из кабины второго грузовика и подгоняет меня. Махнув ему рукой, я забрался в кабину и запустил мотор.
* * *
Стоило нам остановиться в условленном месте, как буквально пару минут спустя к нам подъехали командир вместе со Славой.
– Так, Тоха, – обратился Саша ко мне, – давай быстро ножками к лагерю – там «ублюдка» вести некому.
– А этот кто поведет?
– Вячеслав справится – тут дорога нормальная, а там по лесу надо ехать, и быстро. И рацию достань и включи.
– Есть. Разрешите выполнять, тащ майор?
– Действуй.
До стоянки я добежал минут за пятнадцать, что означало, что рана моя уже зажила. Встретивший меня Бродяга, не тратя времени на лишние разговоры, махнул рукой в сторону «круппа». Тут я обратил внимание, что у грузовика, захваченного двумя Сашами после радиосеанса, никого нет, и двигатель его не работает.
– Шур, а этот что, бросим?
Бродяга кивнул и сделал неопределенный жест, мол, «сам видишь, хоть и обидно до слез».