«Итак, что мы имеем? «Камок», если мне память не изменяет, у немцев в начале войны носили только эсэсовцы. Они же, кстати, почти никогда не использовали традиционное воинское приветствие, заменяя его партийным… То есть только что в охраняемую зону проехало, если судить по размеру грузовиков, не меньше двух взводов эсэсманов. Херовенько, особенно если вспомнить сообщение Люка о пустых деревнях. А не рано? Вроде партизан в округе еще нет, если только нас не учитывать».
Я нажал тангенту:
– Фермер, ответь Арту!
– В канале.
– Командир, здесь эсэсовцы, проехали на четырех грузовиках. Машины тентованые – точно людей сосчитать не удалось, но никак не меньше полусотни.
– Как определил?
– Грузовики трехосные, скорее всего – пятитонки. Прикинь, сколько в каждую солдат влезет.
– Так, ждем доклада от Сани.
– Понял. Отбой!
Пока мы лежали, глядя на реку и пустую дорогу, я вспомнил забавную историю, приключившуюся с неделю назад.
…Это случилось еще до того, как мы нашли бомбардировщик. Как-то утром, когда я хромал по направлению к ручью, меня окликнул Тотен.
– Тох, постой! Дело есть. На миллион рублей!
– Ну?
Алик захромал рядом.
– Бритву одолжи. А то скоро на моджахеда буду похож, – буркнул мой друг. – Я в зеркало сегодня глянул – чуть от страха не обоссался.
И действительно – лицо нашего жгучего брюнета украшала неопрятная клочковатая бородка.
– А ты что, с собой не взял?
– Да я никогда не беру. У меня до пяти дней щетина нормально выглядит, и борода у меня плохо растет.
– Я вижу…
– Ну, а мы же всего на три дня ехали… Кто ж знал, что оно так выйдет… – и голос Алика дрогнул.
Я задумался.
– Понимаешь, у меня только один станок остался… Я, считай, с «батарейной поляны» немецкой опаской бреюсь. А станок берегу на всякий случай. Ну, там если быстро побриться надо будет…
– «Опаской»? А откуда умеешь?
– Отец научил в свое время. Да и ножом я тоже бриться умею – сам знаешь.
– Точно, я даже потом дома попробовал. Тем шведским ножом, что у тебя тогда купил.
– «Мурой»?
– Ага. Только она вроде «Мора»… – сказал Тотен с некоторым сомнением.
– Это написано так, а читается, как «у».
– А… Но бритва складная, как ее держать?
Я вытащил из набедренного кармана бритвенный прибор, взятый среди трофеев еще на мосту у Боублей, и достал из него золингеновскую «опаску».
– Вот так держи! – сказал я, открыв бритву.
– Ага, понятно… А попробовать сейчас можно будет?
– Конечно, пока я умываться буду – брейся себе на здоровье.
– …есте, моста нет! – оторвал меня от воспоминаний голос Люка, раздавшийся в наушнике.
– Люк, не понял тебя! – откликнулся Фермер.