Нечаев попытался вскочить.
– Да сиди ты, чего заметался? – успокоил я его.
– А вы правду сказали, ну, про партизан?
– Да, чего мне врать-то?
– А у нас на заставе старшина один был, так он рассказывал, что базы партизанские еще с Гражданской по всей Белоруссии были.
– Были, да сплыли. Вот, сам видишь, заново все начинать приходится. Кстати, вопросец у меня к тебе есть.
– Спрашивайте, товарищ старший лейтенант!
– Ну, не кричи так. Ты сам-то как уцелел? Я слышал, что практически все погранцы так на рубеже и остались.
– Слово вы интересное сказали: «погранцы» – я и не слышал, чтоб нас так называли. А насчет выжил… Так нас, тех, кто с застав вырвался, конечно, сразу в тыл отвели и отряды истребительные формировать начали. Наш при штабе третьей армии сформировали… Только вот штаб мы быстро потеряли. Или он нас – это как посмотреть…
– В смысле?
– Ну, нас то туда, то сюда кидали. Все диверсантов и десантников немецких отлавливали, а штаб и убыл в неизвестном направлении. Бардак, одним словом…
– Н-да, невесело вам пришлось. Про нынешний отряд ваш расскажи, – попросил я его.
– Всего нас сорок семь человек. Двенадцать раненых, из них, боюсь, трое скоро… того… – сержант понизил голос: – Товарищ батальонный комиссар, командир неплохой, заботливый, но вот плана у него никакого нет, что обидно. С едой – полный швах! Уже дня три, как на подножном корму. Патронов мало, вот многие оружие и побросали. Но все равно, не то что пару недель назад было…
– А что тогда?
– Многие хитрожопые прям так, с боекомплектом, и выбрасывали. Когда по деревням расходились. Все говорили: «Вот наши наступать начнут, а мы тут как тут», – и он презрительно сплюнул. – Я даже парочку таких – к ногтю!
– И правильно сделал. Но ты не беспокойся, большинство сейчас по лагерям военнопленных сидят, а кто и в полицаи подался…
– А это что за птицы такие?
– Немецкая вспомогательная полиция из местных жителей.
– Вот суки! И что, их против нас бросят?
– Нет, они больше с «мирняком» воюют. И иногда одиночек отлавливают, мы несколько таких невезучих освободили. Ладно, ты посиди пока, отдохни. – И с этими словами я поднялся. Устраивать радиосеанс на глазах малознакомого человека, будь он хоть трижды пограничник, мне не хотелось, а идея, пришедшая мне в голову, стоила того, чтобы поделиться ею с командованием.
* * *
Через реку мы перебрались вскоре после полуночи и, наскоро поприветствовав встречавший нас дозор, споро поскакали к лагерю. За то время, что мы дожидались команды, все члены нашей небольшой группы ухитрились даже поспать по часу-полтора, а желудки своим голодным урчанием только придавали нам прыти.