Первый раз это была дата — 24-е число, и было это полтора года назад. Глаза Кейза увлажнились. День этот врезался в его память, вызывая угрызения совести и душевную тоску всякий раз, когда он вспоминал о нём. Отсюда и возник мрак, окутавший постепенно его сознание, отсюда возникло его отчаяние. Это же привело его к решению покончить сегодня с жизнью.
Летнее утро. Четверг. Двадцать четвёртое июня.
Это был день, точно специально созданный для поэтов, влюблённых и фотографов, снимающих на цветную плёнку, — один из тех дней, которые человек сохраняет в памяти и потом извлекает из неё, как листок старого календаря, когда много лет спустя хочет вспомнить что-то радостное и прекрасное. В Лисберге, штат Виргиния, при восходе солнца небо было таким ясным, что в сводке погоды стояло: «ПИВБ» — на языке авиаторов это значит: «Потолок и видимость безграничны», лишь после полудня то тут, то там стали появляться облачка, похожие на рваные клочки ваты. Солнце грело, но не пекло, лёгкий ветерок с гор Блу-Ридж приносил аромат клевера.
По пути на работу в то утро — а он ехал в Вашингтонский центр наблюдения за воздухом в Лисберге — Кейз видел дикие розы в цвету. Ему даже вспомнилась строка из Китса, которого он учил в школе: «И пышное цветенье лета…» Она как-то очень перекликалась с этим днём.
Он пересёк границу Виргинии: ехал он из Адамстауна, штат Мэриленд, где они с Натали снимали для себя и двух своих сыновей славный небольшой домик. Крыша его «фольксвагена» была опущена; он вёл машину не спеша, наслаждаясь мягким воздухом и нежарким солнцем; вот впереди показались знакомые низкие современные строения воздушной диспетчерской, он по-прежнему чувствовал себя в необычно размягчённом состоянии духа. Впоследствии он не раз спрашивал себя, не явилось ли это причиной того, что произошло потом.
Даже в главном здании — доме с глухими толстыми стенами, куда не было доступа дневному свету, — Кейзу казалось тогда, что вокруг всё ещё сияет летний день. Среди семидесяти с лишним диспетчеров, сидевших в одних рубашках без пиджаков, царила какая-то атмосфера лёгкости и не чувствовалось напряжения, обычного при их работе. Одной из причин, очевидно, было то, что при такой удивительно ясной погоде им меньше приходилось следить за полётами. Многие некоммерческие самолёты — частные, военные и даже некоторые лайнеры — летели сегодня, пользуясь визуальным наблюдением, иными словами, по методу; «Ты меня видишь — я тебя вижу», когда пилот сам следит за своим местонахождением в воздухе и ему нет нужды связываться по радио с КДП и сообщать, где он находится.